Она, казалось, обдумывала эту мысль, покусывая нижнюю губу. Эта ее привычка отвлекала. Я встряхнулся. Как бы сильно я ни привык к постоянно холодной погоде, которой мы были прокляты, мои яйца могли отморозиться, если я в ближайшее время не оденусь.

Я решил поторопить нас. — Ты поедешь со мной. Если ты убежишь, я догоню тебя, а потом буду трахать до тех пор, пока ты не сможешь ходить. Если это то, чего ты хочешь, давай, беги.

Она уставилась на меня, и я ухмыльнулся. Скоро она оправится от шока возмущения, и я получу нагоняй. Я воспользовался моментом, чтобы перекинуться. Процесс был медленнее и болезненнее обычного из-за моих многочисленных травм. Они заживут — в конце концов. Прямо сейчас мне нужно было увести нас обоих отсюда в безопасное место. Я указал головой на свою спину.

Эмма застыла на месте, все еще в нерешительности. Я издал предупреждающий рык. Если бы она захотела сбежать, я бы воспользовался случаем.

— Так ты буквально хочешь, чтобы я поехала на твоей спине? — медленно спросила она, разглядывая меня.

Я кивнул. Присев на корточки, я ждал.

Она нерешительно приблизилась. Хорошо, она возвращалась домой. Моя маленькая пара подняла ногу, устраиваясь на месте. Я встал, и ей пришлось восстановить равновесие. Она наклонилась вперед и обвила руками мою шею.

Как только я почувствовал, что она в безопасности, я бросился прочь сквозь деревья. Светила почти полная луна, освещая мой путь.

Эмма решила остаться и помочь мне, хотя это был ее единственный шанс сбежать. Ее решение, мягко говоря, удивило меня. Может быть, она ненавидела меня или нас не так сильно, как думала. Ну, может быть, она ненавидела Кейда, но он сам навлек это на себя.

Ее действия сегодня вечером принесли новую волну надежды на то, что она была той самой. Возможно, единственной для всех нас троих. Может ли одинокая женщина найти в своем сердце место для трех израненных душ? Потому что, давайте посмотрим правде в глаза, любить нас было не для слабонервных.

17

ЭММА

Ветер откинул мой капюшон, волосы развевались позади меня, когда я мчалась верхом на волке Лукаса. Первые несколько минут я оплакивала потерю свободы. Я подвела и себя, и Ориона. Теперь я была вынуждена доверить Зейну найти моего брата и убедиться, что с ним все в порядке. Я ненавидела быть во власти других людей.

Постепенно мои тревоги и страхи уменьшились. Я никогда не ездила верхом на волке, и это был потрясающий опыт. На сердце стало легче, желудок скрутило, по венам побежало головокружение. Я села и закрыла глаза, позволяя ветерку овевать мою кожу.

Я растопырила пальцы и провела ими по его густой, мягкой шерсти. Тепло его тела просачивалось в меня, как и его запах. Все это заставляло меня чувствовать… дом, мысль об этом приводила в ужас. Лукас был моим похитителем. Но он также был моим спасителем, моим защитником, и сопротивляться моему желанию к нему становилось все сложнее с каждым днем.

Он разбудил мои гормоны. Должно быть, это был волчий феромон. Его угроза догнать меня и трахнуть? Да, это заставило мою киску сжаться от желания. Что за хуйня на самом деле?

Мы замедлили ход, и я открыла глаза. Мы приближались к особняку. На крыльце стояли два очень сердитых босса, хотя по Кейду это было трудно определить, выражение его лица всегда было угрюмым. У Зейна, однако, его глаза светились серебром, черты лица были жесткими, а поза широкой. Да, он был зол. Возможно, на меня за то, что я ушла, но также и за то, что я ударила ножом того фейри-охранника. Я действительно не думала, что мне придется столкнуться с последствиями любого из этих действий.

Лукас замедлил шаг, и я спрыгнула с его спины, не зная, что делать дальше. Кейд окинул взглядом гигантского волка, затем повернулся, чтобы зайти внутрь, и поманил его за собой. Лукас ткнулся носом в мое плечо, прежде чем уйти.

Мое внимание переключилось на серебристоглазого вампира. Сегодня вечером на нем был черный костюм с белой рубашкой и темным галстуком. Костюм сидел на нем так хорошо, что было очевидно, что он сшит на заказ и, вероятно, дорогой. Что они делали этим вечером? Что-нибудь необычное?

Во вспышке серебристо-черного цвета рядом со мной возник Зейн, и его длинные пальцы обхватили мое предплечье. Он вонзил их в мою плоть. Я попыталась вырваться, но его хватка была железной. Неумолимой.

— Отпусти меня.

Он ухмыльнулся, обнажив клыки. — У тебя, милая, большие неприятности. — Он потащил меня к дверям. Я уперлась пятками, но безуспешно. Он был намного сильнее меня.

— Ты скотина! — Я продолжала сопротивляться, чувствуя, что мое плечо вот-вот выйдет из сустава.

— Ты была очень непослушной девочкой. — Он посмотрел на меня сверху вниз. — И я получу удовольствие, наказав тебя.

Я с трудом сглотнула. — Пошел ты, — выплюнула я.

Его глаза вспыхнули ярким серебром, но он не ответил. Зейн потащил меня через коридор и вверх по лестнице. Члены Синдиката «Пенумбра» наблюдали за происходящим, некоторые с ухмылками на лицах, в то время как другие свирепо смотрели.

На полпути вверх по лестнице появился фейри, которого я ударила ножом в шею. На нем была окровавленная одежда, но в остальном он, казалось, исцелился. От уничтожающего взгляда, который он бросил на меня, у меня задрожали кости. Я одарила его своим лучшим высокомерным взглядом. Я не собиралась притворяться милой. Эти люди были моими врагами. Чего еще они ожидали?

Мы добрались до офиса на третьем этаже, где Зейн наконец отпустил меня. Он закрыл и запер дверь, прежде чем повернуться.

— Тебе повезло, что Эш жив, — сказал он. — Удар ножом в шею — это не пустяковая рана.

Зейн снял пиджак и галстук. Он расстегнул манжеты и закатал рукава до локтей, обнажив мускулистые предплечья, покрытые татуировками черными чернилами, которые были на несколько тонов темнее его кожи. Я облизала внезапно пересохшие губы.

Он обошел стол и порылся в ящике, стоя ко мне спиной. Когда он повернулся, в руках у него были пара наручников и длинная полоса черной ткани. Его радужки из серебристых снова превратились в черные. Злая усмешка искривила его губы.

Я напряглась. — Ты же не используешь это на мне.

— Я могу и сделаю это. — Его лицо потемнело. — Самое время тебе узнать немного больше обо мне и моих склонностях.