Шрифт:
Закладка:
Одним словом, Прокламация 1763 года имела ярко выраженный курс на «англизацию».
Произошедшее имело немного аналогов в британской истории. Впервые после окончания Столетней войны английская корона распространила власть над столь обширным массивом французского населения.
ИВАН МИХАЙЛОВИЧ НОХРИН,
российский историк
Для обозначения территорий, ранее входивших в состав Новой Франции, Новой Шотландии, Нью-Брансуика, Острова Принца Эдуарда, Лабрадора и Ньюфаундленда, стал применяться термин Британская Северная Америка (British North America). Этот термин первоначально включал в себя только географический смысл и не нес никакой административной нагрузки, ибо каждая из колоний оставалась отдельной территориальной единицей и подчинялась метрополии.
Понятно, что для Лондона приобретенный «трофей» оказался настоящей terra incognita. Соответственно, развернули активную деятельность. Под руководством Джеймса Кука изучалась береговая линия, осуществлялось ее описание и картографирование. На побережье установили маяки и сигнальные станции. Между колонией и метрополией были налажены регулярные рейсы. Ускорились работы по рытью каналов в обход мелей на реке Святого Лаврентия. Стали открываться школы и типографии.
Для поиска северо-западного прохода в Азию направились экспедиции сначала Джеймса Кука, затем Джорджа Ванкувера. Капитан Ванкувер установил контакты с русскими первопроходцами с Аляски. Итогом деятельности экспедиций стало основание англичанами новой колонии на Тихоокеанском побережье – Британской Колумбии (ее так назвала лично королева Виктория, чтобы отличать ее от округа Колумбия в Соединенных Штатах).
Однако удачный на первый взгляд проект «англизации» бывшей французской колонии, а по сути – приобретение столь чужеродного в социальном и культурном отношении владения – все это поставило перед британским правительством проблему военного и административного контроля. Параллельно нарастал конфликт между метрополией и 13 североамериканскими колониями. Парламент Великобритании в качестве предупредительной меры, направленной на отсечение от «мятежа» новых подданных и их интеграцию в Британскую империю, принял в 1774 году «Акт о лучшем управлении Квебеком». При этом нецелесообразность и даже «вред» ассимиляторской политики осознавался первым английским губернатором Квебека Джеймсом Мюрреем, который в области законодательства посчитал необходимым отойти от правительственных инструкций. Пренебрегая ими и не проявляя рвения в насаждении британских порядков, он не созывал Законодательное собрание, разрешал католикам занимать официальные посты, допускал использование французских законов в судах при рассмотрении гражданских дел, не вмешивался в систему феодального землевладения.
Естественно, политика Мюррея вызвала острое недовольство среди обосновавшегося в Канаде английского купечества. В результате без всякого обвинения он был снят с поста управляющего Квебеком в апреле 1767 года, и исполняющим обязанности губернатора Квебека стал другой офицер североамериканского фронта Семилетней войны, генерал Гай Карлтон. Британские коммерсанты с оптимизмом отнеслись к выдвижению этого молодого амбициозного человека, известного весьма напряженными отношениями с Джеймсом Мюрреем. Они надеялись, что личные мотивы не позволят ему проводить прежний курс, и первоначально эти ожидания оправдывались.
Проведя инспекцию военных сооружений провинции, Гай Карлтон пришел к выводу, что из всех укреплений лишь стены Квебека могут считаться более или менее надежным укрытием для английского гарнизона. Но и они были не способны «защитить 627 королевских солдат от более чем 80 тысяч новых подданных». Считая восстание возможным, особенно в случае войны с Францией, генерал запросил у Лондона средства на постройку цитадели внутри крепости Квебека. Единственный способ сохранить Канаду под властью короля Георга III Карлтон видел в установлении «самых дружественных отношений» с квебекскими феодалами, которые имели огромное влияние на «своих людей». Например, он предложил принять на британскую службу с полным жалованьем бывших французских офицеров из числа канадцев, для чего был составлен и отправлен правительству их подробный поименный список с указанием званий.
Письма Карлтона, несомненно, привлекли внимание Лондона к Квебекской проблеме, и в сентябре 1768 года в рамках королевского Тайного совета была создана Тайная комиссия по изучению ситуации в колонии, которая проработала до июля 1769 года. Ее участники дали разгромную оценку проводившейся ранее политике.
Соответственно, в 1774 году приняли так называемый Квебекский акт, легитимировавший фактически проводимый политический курс. Он восстановил французское гражданское право и подтвердил действие сеньориальной системы землевладения. Католическая церковь была восстановлена в праве на сбор десятины, а католикам, при условии принесения ими присяги, сформулированной в достаточно умеренных выражениях, разрешили занимать общественные должности.
Безусловно, самым сложным тут стал религиозный вопрос, так как «свобода вероисповедания» в той степени, в которой позволяли законы Великобритании, была для католиков не чем иным, как полным лишением гражданских прав. Сохранение этой формулировки перечеркнуло бы все усилия правительства по налаживанию взаимодействия между канадскими дворянами-католиками и колониальной администрацией. В результате было разрешено свободное исповедание католической религии, а церкви даровали ее «традиционные права».
Также жителям Квебека разрешили свободное пользование французским языком. Акт 1774 года определил новые границы провинции Квебек, включив в нее значительную часть бассейна Огайо. Тем самым ставилась преграда продвижению на запад 13 североамериканских колоний. Наконец, британские власти обязались уважать интересы индейских племен. Чего раньше никогда не случалось.
По сути, Квебекский акт 1774 года положил конец прямолинейной «англизации». И его своевременность и целесообразность стали очевидны в период Войны за независимость 13 североамериканских колоний Англии (1775–1783). Канада не поддержала США. И это было крайне важно, так как по мере того, как становилось очевидно, что война закончится неудачно и 13 мятежных колоний добьются желанной независимости, ситуация в Канаде приобретала особое значение. Малоизвестная прежде колония теперь осталась единственным форпостом Лондона в Северной Америке. Более того, в этой ситуации, Канада стала настоящей крепостью Британской империи на континенте.
Подписание 30 ноября 1782 года метрополией и мятежными колониями перемирия, а затем, 3 сентября 1783 года, и Парижского мирного договора завершило еще один этап в политическом развитии Канады. Несмотря на все опасности и трудности, колония все же осталась в составе Британской империи. Подавляющее большинство ее населения и представителей так называемой элиты сохранило верность метрополии.
Произошедшие события имели большое значение для формирования политической системы Квебека. Спустя полтора десятилетия после завоевания две противоборствующие группы влияния (франкоканадская и британская) уже уверенно действовали как самостоятельные силы. Гибкость и адаптивность политики губернаторов и колониального ведомства империи позволяли первой из них рассчитывать на сохранение собственности и статуса, интегрирование и даже получение определенного влияния в системе управления провинцией, а вторую ставили перед необходимостью активных действий для обеспечения собственного доминирующего положения. В широком смысле это было этническое, религиозное и сословное столкновение двух колониальных элит: дворянской, уходившей корнями в абсолютистскую Францию, и буржуазной, черпавшей силу из стремительно развивающегося британского капитализма. Первая из них имела ряд преимуществ, решающим из которых была способность обеспечить лояльность многотысячного крестьянского населения властям новой метрополии. Другая пока не имела сопоставимых по важности рычагов влияния на губернатора и правительство, однако продемонстрированная
