— Я не встану щитовым! — заныл Заг, которому видимо тоже удалось увидеть общую картину боя.

— Не ссы! Никто не встанет, нас всего двое, в лобовую мы не выгребем — успокоил я Зага, план действий уже созрел у меня в голове.

Баня! Там не только отдыхают и моются, там и дела мужики обсуждают, делятся опытом, дают друг-другу советы. Сколько раз я слушал, как дядя Андрей и батя травили байки о своей опасной работе, расслабленные, исходящие паром и попивающие холодное пиво после бани? Баня — это их слабость, которая развязывала им языки! Сколько раз покойный Савельич рассказывал о своей службе в разведке? Про Сталинград, про Берлин? Тысячи! И среди этих разговоров они частенько разбирали случаи захвата и освобождения заложников, штурмы зданий, занятых террористами и другие боевые операции. Старые бойцы рассказывали о своём боевом опыте, нередко демонстрируя шрамы от ранений, к которым привели ошибки. Я помню, как мы с братом сидели тогда в уголке, прикинувшись ветошью, и грели уши, стараясь лишний раз не шевелится, чтобы не привлечь к себе внимание взрослых, ибо эти разговоры предназначались явно не для наших ушей. Я помню всё очень хорошо, моя память теперь идеальна! Эти разговоры, как лекции о тактике ведения штурма, сейчас всплывали у меня в голове.

Только сейчас до меня дошло, что, полагаясь на высокие технологии и броню, войска Содружества далеко отстали по тактике штурмовых действий от землян! На нашей планете, что бы выжить, вояки проявляли просто чудеса изобретательности! Будь сейчас на нашем месте войсковой спецназ ГРУ, к которым когда-то принадлежал отец, или сотрудники группы «А», в которой служил дядя Андрей, они бы действовали по-другому. Раньше, когда за моей спиной стояли командиры, выбора у меня не было, но сейчас начальства надо мной нет, лейтенант далеко, а мастер-сержант не подаёт признаков жизни, и я волен сам решить, как мне попробовать не умереть!

Тактика штрафников Содружества напоминает действия земных страйкболистов или полицейских СОБРов, и это было бы оправданно, действуй мы против плохо вооружённых преступников или террористов. Тут же регулярные войска, вооруженные и защищённые ничуть не хуже нас! В ходе прямого боя в помещении, подойти компактной группой, ещё и со щитом — просто невозможно без больших потерь. Щитовой наверняка уходит в минус, а также стоящие за ним бойцы, да и всего одна грамотно брошенная граната или выстрел из тяжёлого орудия, может запросто выведет из строя половину участников такого скопления. Если не считаться с потерями, и закидывать врагов «мясом», можно конечно и так справиться, только где сейчас людей взять? Мы пойдём другим путём!

— Слушай меня Заг, времени у нас нет! — начал я, напряженно сверля взглядом дверной проём — артиллеристов много, только они в обычной полевой форме, это не пехотное подразделение и они почти не имеют брони. Твой имплантат должен был тебе это показать. У тебя остались дроны, у нас полно гранат. Действовать будем так. Закидываем в коридор по две гранаты, потом вдвоём, не входя в помещение, быстро выглядываем из-за перекрытия и стреляем во всё, что движется. Ты на коленях снизу, я над тобой стоя. Пару секунд, не больше, и снова в укрытие. Потом отправляем твой дрон и производим контроль. Если будут выжившие, повторяем всё снова! Понял⁈

— Понял, давай попробуем — согласился Заг, с трудом вставая на колени — я готов!

— Начали! — командую я, вставая и отстёгивая гранаты — Гранатами огонь!

Четыре черных цилиндра полетели в коридор, и едва прогремел взрыв, мы тут же выглянули в дверной проём и открыли огонь. Система целиуказания штурмового комплекса легко определила в дыму и клубах пыли вражеских бойцов, после чего открыла огонь из всех стволов.

— Назад! — заветные две секунды истекли, и я поспешил отпрянуть за укрытие. Заг тоже не заставил себя просить дважды, смело повторив мой манёвр — дрон выпускай!

— Трое живы и движутся! Они отступают! — доложил мне Заг через секунду — одного я дроном добью!

— Отставить! — поспешил остановить я сослуживца — дрон нам ещё понадобится! Повторяем, гранатами огонь!

Второго раза оказалась достаточно, чтобы уничтожить всех противников в коридоре. Когда дрон сообщил нам об уничтожении всех целей, я тут же ринулся в залитый кровью и посеченный осколками коридор. Нужно добраться до следующей двери и заблокировать её!

— Заг за мной, контроль! — я бежал по трупам, а мой штурмовой комплекс в автоматическом режиме выпускал заряд за зарядом в мертвые тела, разнося их в клочья. Сейчас медицина такая, что и труп можно оживить, конечно если у него голова целая, так что и мёртвых приходится добивать.

Вскоре я стоял перед целой контрольной панелью и по команде имплантата вводил код за кодом, целенаправленно путая цифры (хотя правильных я и так не знал), что бы сработала система защиты и шлюз заблокировался. Конечно, это не даёт гарантии, что шлюз не смогут открыть защитники, как раз они-то и смогут, у них есть дублирующие системы на этот случай, только вот время они потеряют много, а нам каждая секунда дорога. Ну а для гарантии, я тут одну штуковину приделаю, которая нас предупредит о появлении незваных гостей, и не на долго их задержит…

— Что это ты делаешь? — Заг удивлённо смотрел, как я прилаживаю к двери и переборке связку гранат, подцепив механизм взведения в боевое положение детонатора на окровавленный обрывок комбинезона одного из мертвых артиллеристов, который уже привязал к двери.

— Растяжку, то есть самодельную мину-ловушку! — пояснил я, не отрываясь от работы — если дверь откроется, гранаты сработают. Штатных мин у нас нет, а гранат много, сойдут вместо мин. Ты не отвлекайся, контролируй тыл!

— Принято! — на удивление покладисто согласился Заг, разворачиваясь лицом к машинному залу и беря оружие на изготовку.

Быстро закончив, я присоединился к Загу, и мы пошли на подмогу своей группе, которая продолжала вести бой против роботов в двигательном отсеке корабля.

Наша помощь подоспела как никогда вовремя. Атаковав с фланга, прорвавшегося по останкам своих коллег среднего антиабордажного робота, мы с Загом и поставили точку в противостоянии, противники вдруг внезапно кончились! Из покореженного и заваленного обломками пролома в переборки больше никто не лез, а живых и относительно целых штурмовиков осталось только пять человек.