Шрифт:
Закладка:
— Ты слышала? — возмущённо апеллировала к ней Алчная Белка, отступая от беспардонной злоумышленницы. — Она мне угрожала!
— У неё неплохо получается, — не оказала ей брюнетка ожидаемой поддержки.
— Ой, вот твои издёвки совершенно невовремя, — нелепо капризным тоном заявила жертва покушения.
— Радуйся, что я хотя бы вовремя пришла, — парировала брюнетка, с непонятным интересом разглядывая Лёку. — Фингалы трудно замазывать.
— Анжела, я безмерно счастлива, что у этой дурочки появился новый собеседник, — вежливо поблагодарила Лёка, минуя кипятящуюся блондинку. — Белочка, не пучься: шары выкатятся. Трудно будет подбирать косметику под цвет глаз.
— Ты оказывается не курица, а сучка, — с вежливой ехидцей поделилась открытием Анжела.
— Интересно, кем окажешься ты? — открывая дверь, парировала Лёка.
Тут подружки от неё отвернулись, и приставник юркнул в межмирье. После чего спокойно вернулся и остановился в шаге от них.
— Почему ты меня не поддержала? — так и норовила закатить истерику Бэлла, примеряясь, с чего начать.
— Почему я должна поддерживать каждый твой идиотский поступок? — хладнокровно осведомилась Анжела.
— Почему это он идиотский? — вконец разобиделась блондинка.
— Потому, — невозмутимо ответила ей подружка, — что это начбез выбрал её, а не она его. Ты бросаешься не на того, кто обломал твои планы.
— У меня в голове не укладывается, — взявшись пальцами за виски, ошарашенно бормотала отвергнутая претендентка на райские кущи. — Ладно бы он выбрал тебя. Я бы ещё поняла. Но эта деревня!..
— Во-первых, — всё также невозмутимо ответствовала Анжела, разглядывая себя в зеркале, — её дед военный. Не генерал, но полковник тоже неслабо. Во-вторых, её бабка преподаёт в нашем универе. Хотя, кажется, недавно уволилась. Но, это не принципиально. А твоя мать была продавщицей. И хотя удачно выскочила замуж, это ей не помогло. Количество денег не всегда помогает тратить их качественно.
С каждым словом подружки Алчная Белка всё громче сопела. В этом сопении слышалась даже не обида, а натуральное потрясение.
— Не пучься, — холодно усмехнувшись, соппугайничала Анжела, — шары выкатятся. Она права: окровавленные глазницы трудно красить.
— Ну, ты и…, — дойдя до крайней степени потрясения, прошипела обескураженная Бэлла.
— И всегда такой была, — цинично ухмыльнулась Анжела, доставая из сумочки помаду. — Тебя это, кстати, всегда устраивало. Потому что я бросалась не на тебя, а на других, — процедила она, уткнувшись в кусок льда на стене.
Видимо, растянула губы, чтобы подкрасить.
— Я тебе этого никогда не прощу! — опомнившись, Бэлла изрекла, по всей видимости, самую страшную угрозу, какую знала.
— Навсегда — это до обеда или после? — убирая помаду, сухо уточнила Анжела.
— Это навечно! — выдала разъярённая Белочка сакраментальную фразу и порывисто вылетела из туалета.
— Дура, — с неподражаемым презрением плюнула ей вслед Анжела.
Несколько секунд постояла, словно о чём-то размышляя — и это отчего-то насторожило почище прямой угрозы. Лёка проскользнула в кабинку сквозь прикрытую дверь. Соорудила себе крохотную щёлку и продолжила наблюдать за этой весьма интересной девицей, от которой веяло чем-то недобрым.
Та оглянулась на дверь туалета, прислушалась и вдруг…
Вот тебе, бабушка, и занятная девушка — не слишком, но всё-таки удивилась Лёка. Причём — в определённом смысле — и вправду девушка. По меркам межмирья. Судя по тому, что человеческого в ней осталось больше, чем, так сказать, «духовного», из мира живых она сюда переместилась не так давно.
Речной, к примеру, двести лет назад — с хвостиком — и прекрасно сохранился. Потом со временем он всё больше и больше станет походить на сказочного водяного. Обзаведётся пресловутыми рачьими глазами, хвостом, другой отребутикой нечисти. Но пока…
Боярышня в синем распашном сарафане на узких плечевых лямках замерла, шаря вокруг нутряным чутьём обитателя промежмировья. Лёку это не смутило: она преспокойно разглядывала её шикарную шитую серебром душегрею и венец с жемчужной поднизью, завязанный сзади жёлтой лентой.
Неупокоенные духи могли учуять друг друга на расстоянии, но по-разному: кто-то лучше, кто-то хуже — зависело от их возраста. Самые древние — похожие на что угодно, только не на прежних людей — способны распознать даже приставников. Правда, лишь вблизи.
А это весьма непросто. В отличие от остальных обитателей межмирья, приставники духами не были — в прямом смысле слова. Простые смертные, одержимые духами — что-то вроде того. Словом, на особом положении. Учуять их возможно лишь в том случае, когда при них ошивается кто-то из подлинных духов — как та же игошка.
Поэтому практически свеженькая крикса — душа бездетной женщины — не учуяла приставника в пяти шагах от себя. А тот её мигом распознал по начавшему усыхать телу и еле видимой сетке трещин на всё ещё нормальном лице. А главное, по исходившему от неё особому зловонию без запаха. Зловонию беспредельной безжалостной ненавистницы женщин.
Тут Лёка спохватилась, что торчит в туалете бестолку. Когда здесь такое. Ведь крикса не просто шариться по межмирью, где ей вздумается. Она существует и даже работает в мире людей. Значит, овладела душой этой самой Анжелы. А потому…
Ты, дорогуша, к ней привязана — мстительно оценил приставник возможности врага. Это он пропадает в мире живых, когда бродит по миру нежитей. Анжела же стоит столбом в туалете, куда в любой момент могут зайти — хотя сейчас и не обеденный перерыв. К тому же её могут хватиться: в компании не принято слоняться без дела. Стало быть, зараза в сарафане что-то вроде куска сыра в мышеловке. И на кого навострили ту мышеловку?
Не теряя времени, Лёка рискнула и прыгнула в кабинет Марго — там начинался единственный незаблокированный путь в остальное межмирье. Хозяйки на месте не оказалось, и она сиганула домой — доложить о своей находке.
Дедов «Патриот» скучал под навесом: с тех пор, как хозяин переквалифицировался в нечисть, из дома не выезжал, а выпрыгивал. Окна даже днём занавешены — излишняя предосторожность, но с бабуленькой не поспоришь. Скоро соседи начнут вокруг дома хороводы водить. Подглядывать: что там, у них происходит таинственного, раз от людей прячутся?
На дежурстве
