Зачем именно мне потребовались землекопы, я уточнять не стал, оставляя этот вопрос на воображение Эрегора.

А нужны мне были люди на случай, если Генин все же не дрогнет и поведет людей в атаку. Подготовить магическую печать.

Конечно, всегда можно наколдовать необходимое заклинание, как говорят, «прямо с телеги», но я не любил тратить лишних сил. Проще подрядить десяток человек для того, чтобы они вилами и лопатами наметили основные контуры огромной магической фигуры, на которые я смогу опереться, словно на костыль.

Не думаю, что люди Генина будут атаковать прямо с марша. Значит, у меня было еще около полутора суток на подготовку, а послезавтра на рассвете все окончательно разрешится.

— Ты не спросишь, что произошло? — спросил я, намекая на свой внешний вид.

— Есть догадки, — ответил Эрегор, — не так много заклинаний воруют жизненную силу и передают ее магу. Просто…

— Ты хочешь спросить, не собираюсь ли я посетить в ближайшее время Налор? — прямо спросил я.

Эрегор метнул тяжелый взгляд, но ничего не ответил, все и так было понятно.

Налор, Вечный Лес, Ирен. Когда я стал Третьим Жрецом и познакомился с будущей королевой, я был примерно таким. Примерно таким я покинул Вечный Лес, выбрал себе спокойное место в горной долине и стал возводить свою башню, в которой и планировал провести остаток своих дней, занятый поиском решения проблемы седьмой печати. Стоило ли отправляться в столицу темных эльфов в подобном виде, чтобы предстать пред Ирен? Наверное, это последнее, чего бы мне хотелось — чтобы она увидела меня таким. Молодым, полным сил. Ведь тогда это бы отчасти перечеркнуло бы все то время, что мы провели порознь, те сотни лет, что не видели друг друга.

Когда Эрегор получил указания — советник привел с собой сотню мечей и хотел узнать, где разместиться солдатам — эльф наконец-то покинул отведенный мне кабинет. Я же отложил в сторону бумаги, в которых содержались цифры о запасах провианта Халсина, и потянулся рукой под рубаху. К кусочку серебра с каплей моей крови, который я носил все это время. К маленькой подвеске, которую я когда-то подарил тогда еще молодой королеве темных эльфов.

Когда войско Мордока подошло к Халсину, я и сотня бойцов, приведенных с Эрегором, уже ждали их на городском валу. Солдаты были напряжены, но никто бежать не собирался: накануне опальный советник популярно донес до всех, что бросать их в бой я не собираюсь, и их задача — создать видимость. То есть по плану у солдат было постоять с копьями и щитами, а потом пойти обедать. Вполне себе приемлемый распорядок дня для победителя, если подумать.

Даже с высоты городского вала я видел, что войска Генина истощены долгим переходом. Конницы в армии Мордока почти не осталось, а те кони, что еще держались на ногах, выглядели так жалко и понуро, что максимум, на который они были способны — нести своих всадников легкой струсцой. Ни о каком галопе и лобовой атаке, сминающей строй, речи и быть не могло.

Но дисциплина у этой армии еще была. Только выйдя на поле перед городом, войска Мордока стали разворачиваться в боевой порядок для штурма укреплений, по всей науке. Остатки конницы — по флангам, основные силы разделены на четыре корпуса. Центральная группировка — самая многочисленная, две фланговые группы и резерв в тысячу бойцов за спиной товарищей, готовый в любой момент прийти на помощь.

В первых рядах стояли пикинеры и копьеносцы с тяжелыми щитами, за ними — арбалетчики, последними — лучники. Генин разворачивал армию так, будто бы перед ним был вполне осязаемый и реальный противник.

Я еще раз окинул взглядом городской вал, на котором редкой цепью стояли темные эльфы вперемежку с наемниками. Ополчение Халсина на этот праздник звать не стали — крестьяне и ремесленники при одном виде такой массы людей на другой стороне поля, побросают оружие и бросятся наутек, только лишняя с ними возня.

— Лиан, Эрегор, — обратился я к этим двоим, что стояли чуть за моей спиной, — за мной.

После чего я бесстрашно шагнул вперед и начал спускаться со старой насыпи вниз, навстречу вражеской армии.

— Генерал Генин! — прокричал я, дойдя до середины поля.

За спинами копейщиков началось какое-то движение, после чего нам навстречу выехал небольшой конный отряд из десятка всадников. По блестящим нагрудникам и высоким плюмажам на шлемах, я безошибочно определил в них офицеров. Вон, и Генин скачет впереди подчиненных.

Как бы не закончился этот день, генерал уважал правила войны.

— Не передумали? — спросил я, когда отряд, резко осадив коней за десяток шагов от нашей троицы, остановился на месте.

— Ваши условия смехотворны, колдун! — воскликнул один из офицеров.

Я только недовольно цыкнул, поднял ладонь и уже так знакомо для Генина щелкнул пальцами.

Вокруг головы наглеца появилась черная тень, которая моментально заткнула офицеру рот.

— Ничего опасного, — сказал я Генину, который с удивлением уставился на меня. Нападение на переговорщиков считалось недостойным поведением. — Просто не хочу, чтобы нам мешали ваши сопровождающие, генерал. Так что вы решили, командующий Генин? Вы капитулируете?

Генин с тревогой оглянулся на своих людей, бросил взгляд на строй копейщиков. Я же, чтобы подтолкнуть мысль генерала в нужном направлении, будто невзначай, провел носком сапога по земле прямо перед собой.

Мы довольно долго с Эрегором искали это место и делали расчеты, прикидывали, как Генин расставит войска и где окажется геометрический центр поля боя, где мы встретимся во время последней беседы перед сражением.

В месте, на котором я стоял, была крест-накрест расчерчена пара линий, продолжение которых уходили в четыре стороны. Прямо к углам этого поля.

Центр магической печати.

Мое движение не укрылось от Генина, он внимательно посмотрел на землю под моими ногами, потом — на недобро скалящуюся Лиан и такого же неприветливого Эрегора. И если для советника подобное зловещее выражение лица было совершенной нормой, то моей подопечной