Подъехав ко входу, он спешился и, оставив коня страже, сам вошёл в особняк, на ходу передавая верхнюю одежду слугам.

— Где Сильвия? — спросил он у горничной, одетой в классическую одежду прислуги.

Миниатюрная девушка тут же отреагировала.

— Госпожа в кабинете, — ответила раскрасневшаяся горничная, к которой впервые обратился их господин.

Виктор, не обращая внимания, направился к лестнице и, поднявшись наверх, уже через минуту вошёл в кабинет, где за столом сидела Сильвия, а напротив сидели Линея и Фрейя.

Все они посмотрели на него и собирались поприветствовать, но он жестом остановил их.

Пройдя в угол просторного кабинета, рухнув в кресло, лорд заговорил.

— Хорошо, что вы все здесь. Одно крыло дворца уже готово. Сильвия, отправься туда и начинай приготовления к переезду, — приказал он, постепенно скатываясь в кресле и уже почти лёжа, скрестив пальцы рук на груди.

Девушки какое-то время молчали, а затем заговорила Линея.

— Сильвии, вообще-то, уже тяжело передвигаться. Ты совсем бесчувственный? — спросила она, нахмурившись, что всегда смешило её мужа.

Виктор перевёл взгляд на хозяйку дома, которая ожидала его реакции.

Это часто случалось в доме, когда жёны ожидали реакции супруга, чтобы оценить его отношение к ним. Каждый жест, слово или действие теперь оценивалось, как под микроскопом, и это было самой большой проблемой для человека с гаремом.

О таких сложностях лорда никто не предупреждал, когда он захотел себе много женщин вокруг, иначе Виктор никогда бы на такое не согласился.

— Прости, дорогая, я не подумал, — наконец ответил лорд, отчего лицо девушки порозовело, а напряжённое выражение сменилось радостным, хотя заметить это мог только её муж, который уже хорошо знал, как она скрывает эмоции.

— Ничего, я всё равно хотела туда поехать и посмотреть, а в карете не будет проблем, — ответила Сильвия.

Линея фыркнула, явно недовольная результатом, но не стала больше говорить.

Порой казавшиеся лёгкими взаимоотношения в доме строго подчинялись определённым правилам. Дела Виктора и Сильвии касались только их, и, если они приняли решение, оспорить такое никто не мог.

Жёны имели равный статус перед другими дворянами, однако внутри семьи главенство было у Сильвии, а над всеми стоял Виктор, и это было нерушимым правилом.

Лорд посидел ещё немного, наблюдая за женщинами, вернувшимися к своим делам, что обсуждали до его прибытия, и в какой-то момент просто уснул.

В комнате было очень тепло и уютно, что для пришедшего с мороза человека действовало расслабляюще, а мягкие женские голоса словно убаюкивали его, что в результате и случилось.

* * *

Во дворце герцога Леомвиль проходило собрание вассалов, на котором помимо прямых вассалов присутствовали и их вассалы.

Данная встреча должна была пройти уже очень давно, однако после похода долгое время откладывалась, так как необходимо было собрать деньги на выплаты королевству Армондэль, а также решить множество вопросов на всех территориях.

Алестор сидел на троне, а дворяне стояли полукругом в десяти метрах от него.

Одетые в разные одежды, от традиционных до смешанных со стилем Виктора, они выглядели довольно странно.

Казалось, что кто-то из двадцать первого века отправился в прошлое и пытался внедрить там костюмы своей эпохи, что привело к такой несуразице, как классический пиджак, увешанный драгоценными камнями, поверх аристократической одежды с кружевами и гольфами на ногах.

— Я решил передать титул своей дочери, и после сбора урожая Сильвия станет новой герцогиней, а виконт Виктор Балтес — регентом, — произнёс он.

Герцог понимал, что управлять территорией будет именно Виктор, однако передать ему титул напрямую было невозможно. Сделать же дочь герцогиней, которая будет следовать приказам мужа, также было неразумно.

Это могло привести к недовольству вассалов, которые воспринимали бы Виктора как равного себе, что влияет на герцогиню. Попытки обойти его или устранить никогда бы не прекратились.

Оставалось только такое решение, которое передаст ему все полномочия герцога до того, как его дочери примут титул и смогут стать полноценными правителями.

Кровь играла главную роль у аристократов. Сильвия станет герцогиней, правительницей, а её муж — лишь придатком. Соответственно, ему придётся искать поддержку у вассалов, чтобы упрочить свои позиции.

В таком случае те, кто последуют за ним, получат всё, ведь именно он будет влиять на решения жены, а оставшиеся останутся ни с чем, что в конечном счёте приведёт к разладу в вотчине.

Нельзя допускать, чтобы Сильвия, Виктор и часть вассалов оказались по одну сторону, а часть осталась без поддержки, иначе они могут начать поиски поддержки на стороне.

Статус регента сразу бы отсёк Сильвию от власти, передавая все полномочия её супругу, до восхождения дочерей на трон, и это гарантировало стабильность герцогства.

Услышав такое от господина, дворяне начали обсуждение между собой, чему Алестор не препятствовал, а продолжал разглядывать присутствующих, сидя на троне.

Вскоре вперёд вышел виконт Трета, являвшийся одним из сторонников Виктора, так как получил гарантии строительства завода запчастей для тракторов в будущем.

— Ваша светлость, если ваше решение окончательное, я первым его поддержу, хотя не понимаю, зачем вы в расцвете сил решились пойти на такое? — обратился он.

Леовмиль внимательно следил за тем, как вёл себя его вассал.

Теперь, уже приняв решение отказаться от титула, казалось, пелена спала с глаз герцога. Он стал замечать то, что раньше просто игнорировал. Статус обязывал его к этому — не обращать внимания на поведение знати, их слова, их действия.

В данный момент виконт перед ним был всё равно что голый, как снаружи, так и в душе.

Лицо, заплывшее жиром, маленькие бегающие глазки, которые явно пытались прочитать на лице своего господина его мысли, чтобы тут же подстроиться под ситуацию.

Как же легко стало Алестору теперь, ведь все находившиеся здесь дворяне больше не могли скрыть свои истинные мысли.

— Виктор Балтес является рыцарем земного уровня, что смог одолеть в бою двоих своего ранга. Если вы считаете, что это не даёт ему права принять на себя эту роль, предлагаю вам лично отправиться к нему и выразить своё недовольство. После этих слов Леомвиль откинулся на спинку трона и, слегка выдохнув, продолжил: — Полагаю, он с радостью выслушает вас и пойдёт навстречу… Насколько я помню, дворяне столицы даже дали ему соответствующее его благоразумию имя.

Вассалы, слушавшие своего господина, сразу поняли, что их вызвали не для обсуждения вопроса об отречении,