Его племянника также звали Александр - высокий стройный парень, - он во всем старался копировать своего дядю, и у него это получалось, - да, не так изящно, но все же он двигался в правильном направлении. Женщины называли его Дубль, он привык к новому имени и не противился ему.

В первый день знакомства с этой шумной компанией, Сергей представил меня весьма необычно, но очень эффектно, - как одинокого путника:

- Девочки мои, - как всегда артистично начал он, - представляю вам одинокого утомленного путника, который пришел к нам из института акушерства и гинекологии имени Дмитрия Оскаровича Отта… лейб-акушера царской семьи с Васильевского острова. Он абсолютно здоров и неприлично холост. Прошу любить и миловать - Никита.

- Прекрасно… как кстати, - тут же обратилась ко мне длинноногая Жанна, две трети туловища которой были одеты в джинсы, - Никита, ты принимаешь только в приемные часы?

- Нет, - особой сообразительностью я не отличался, но мой опыт мне подсказывал, что подробности часто бывают лишними.

- Прекрасно, давай не будем затягивать первый осмотр… я живу тут недалеко.

- Хорошо, - я начал понимать перспективы.

- Мне тоже нужен осмотр, - встряла в разговор нерусская Анжела с обувного магазина.

- Спиральку можно переустановить? - интересовалась эффектная блондинка Татьяна.

- Да, - отвечал я, входя в роль, которую определил для меня Сергей.

Так я стал главным специалистом по “спиралькам” и другим женским потребностям. Все верно - спекулянтов много, а с хорошими гинекологами всегда проблема, - это я уже понял. Давнее знакомство с хозяйственником Игорем Израилевичем с Института Отта продолжает приносить хорошие дивиденды.

Вы когда-нибудь задумывались о том, каким образом мы обнаруживаем в себе таланты, о которых и не подозревали? Я всегда считал себя обычным человеком, лишенным каких-либо исключительных способностей. Но однажды, во время любовных ласк, я открыл в себе нечто удивительное, нечто, что изменило мою жизнь.

Кто бы мог подумать, что судьба может быть так чудесна и загадочна. Как много тайн хранит в себе каждый из нас! Мой дар проявлялся постепенно: в моменты нежности и неторопливых любовных ласк, когда мои пальцы касались женского тела, - оно вздрагивало и наполнялось дрожью, словно шептало - ещё, ещё - я понял, что обладаю даром, способным пробудить в любимых созданиях нечто невообразимое.

Пальпация... это слово стало для меня святым заклинанием. В том, как я касаюсь женского тела, я ощущаю нечто большее, чем просто контуры и структуры. Я ощущаю их энергию, их жизнь, их сущность; каждый раз, когда мои пальцы скользят по коже женщины, она словно открывает мне свои самые глубокие тайны. Это такое великое искусство, в котором я нашел свое призвание.

Во время ласк, их лица... они выражали столько блаженства, столько чувственности, что я был поглощен дыханием самой жизни. Я дарю им свое мастерство, а они отвечают мне своими переполняющими сердца эмоциями. Их охи и ахи каждый раз подтверждали мой талант доводить моих избранниц до экстаза еще до проникновения.

Мои пальцы становились пером, а женская кожа – белоснежным пергаментом, на котором я писал свои чувства и желания, и всякий раз восхищался той загадкой, которую представляло женское тело. Каждое новое ощущение приносило мне радость и глубокое умиление перед великолепием жизни и любви.

Наконец я начинал понимать слова Сергея сказанные мне давным давно: “Как мне удается любить и быть любимым многими женщинами - я люблю их всем телом. Вот у тебя сколько выпуклостей? А у меня их много… и все они умеют любить. Учись, студент”.

Я учился, не так быстро и не так усердно, но терпеливо, поэтому результаты были на лицах моих новых знакомых. Некоторые из них называли меня Док, но мне больше нравилось, когда ко мне обращались:

- Профессор, у меня снова токсикоз, - осмотри меня, пожалуйста. Я что снова беременна?

- Татьяна, ты уже нашла своего Шведа? - большинство девиц из моего нового окружения хотели выйти замуж за иностранца и уехать из “совка”.

- Пока только финны - дровосеки…. попадаются.

- Чем плохи финны? - я не видел особой разницы, но Танюша видела. Она учила шведский язык, следила за собой и охотилась на приезжающих туристов из Швеции.

Каждая из них на кого-то охотилась: Татьяна, Ирина, Нина на шведов; Любаша, Аннушка, Светик и Нино на немцев; Вячеславна и Серафима исключительно на голландцев. Остальные были довольны финнами. Мужчины других иностранных национальностей не рассматривались, поскольку не встречались в театрах и ресторанах Ленинграда.

Замужество с советскими мужчинами не рассматривалось вовсе - все они считались мужиками глупыми, агрессивными и вонючими. Если какая-то женщина из общего окружения выходила замуж за “совка”, - ей сочувствовали и прощались с ней, как будто она уходила на фронт… с которого нет возврата, - так оно и было.

Многие из них испытали на себе “советского мужа”, но нашли в себе силы и вернулись из плена, и уже не вспоминали об унижениях, побоях и пьяных скандалах. Им хотелось нормального женского счастья, они хорошо видели разницу между мужчиной иностранцем и советским представителем мужского пола - пьяным, вонючим и нестриженным.

Исключения, наверное, было, но их бы точно не хватило на всех. Да, и те немногие, которые кое-где еще встречались, давно были окольцованы и находились под надежным присмотром своих бдительных жен и любимых детей; такой охране мог бы позавидовать любой бриллиант, любая ценность - любая тайна.

Охота велась всюду, где