совершить переворот, ехала из Петергофа в Петербург в карете, запряженной парадными длинногривыми конями. Не доезжая несколько верст до заставы, кони перешли на шаг, а затем и вовсе остановились. Каждая минута промедления грозила провалом, а холеные неаполитанские кони не могли сделать и шагу от усталости. Раздобыв лошадей в окрестной деревне, Орлов и Екатерина с трудом добрались до заставы, навсегда запомнив тот момент, когда их жизнь висела на волоске от того, что заграничные кони оказались недостаточно резвы и выносливы.

Граф Орлов приложил много усилий, чтобы вывести особую породу рысистых лошадей. Дело в том, что обычные лошади везли карету рывками, и изнеженных аристократов укачивало при такой езде, а орловские рысаки отличались плавностью хода. Знатоки уверяли, что на круп такого скакуна можно было поставить стакан с водой, и он во время бега не выплёскивал из стакана ни капли. Неспроста открытый в 1834 году московский ипподром первым в мире стал называться рысистым.

Более двадцати лет граф А. Орлов практически безвылазно жил в своём московском имении и видел в дочери Анне единственную радость и утешение. Для забавы своей любимой дочери в перестроенном по последней моде демидовском дворце (ныне занимаемом Академией наук), старый граф давал роскошные пиршества и театральные представления. В июле 1796 года в имении Орлова состоялся роскошный праздник, с народным гулянием и катанием на убранных лодках по Москве-реке, по случаю рождения у Павла сына – будущего императора Николая I. О праздничном фейерверке, поразившем воображение избалованных роскошью вельмож, долго говорила вся Москва.

Графский сад был разбит на множество аллей и дорожек, украшен постройками в виде храмов, купален, беседок. Все памятники и постройки в этом саду подчеркивали бывшие подвиги и победы графа Орлова. До нашего времени сохранились парковые павильоны – грот из валунов и изящный Чайный домик.

По смерти графа Алексея Орлова в 1808 году все его огромное состояние перешло единственной дочери Анне, которая стала богатейшей невестой России.

Петр Соколов. «Портрет Анны Алексеевны Орловой-Чесменской»

Пленники судьбы:

Анна Алексеевна Орлова-Чесменская родилась в 1785 году в Москве. Мать девочки умерла через полтора года после ее рождения, потому верным другом и наставником девочки стал её отец, который дал ей прекрасное образование. К семи годам она разговаривала на четырёх иностранных языках. В восемь лет Анна была приглашена ко двору, ее представили Екатерине II и вскоре она стала фрейлиной при императорском дворе. В ее блестящем будущем не сомневался никто. Влияние и богатство ее знаменитого отца было столь велико, что ни у кого не могло возникнуть сомнений: его дочь Анна станет одной из самых блистательных придворных дам.

Руки Анны Орловой просили самые завидные женихи, среди которых был и князья Голицыны, и Александр Куракин, и Платон Зубов, и многие другие. Однако девушка оставалась неприступной: она ждала настоящей любви. Ее сердце покорил граф Николай Каменский. Все шло к свадьбе, однако случилось непредвиденное – от тяжелой болезни скончался любимый отец. Свадьбу решили отложить.

Новым ударом для молодой графини стала смерть жениха. Он умер спустя три года от лихорадки. Отныне главными ориентирами для Анны стали духовные ценности. Она отказалась от замужества, полагая, что все претенденты на ее руку охотятся лишь за ее приданным, и все своё свободное время посвятила благотворительности, оказывая щедрые пожертвования святым монастырям и госпиталям.

Ходили слухи, что духовный наставник Анны, архимандрит Фотий, убедил послушницу принять обет безбрачия, однако позволял не принимать постриг. В высшем свете связь Анны и Фотия породила немало сплетен, мало кто верил исключительно в их духовную связь. Даже Пушкин иронизировал по этому поводу в одной из эпиграмм: «Благочестивая жена / Душою Богу предана, / А грешной плотию / Архимандриту Фотию».

Графиня вела глубоко духовную, почти монашескую жизнь, и в тоже время блистала при дворе в качестве фрейлины, устраивала пышные балы, которые по роскоши могли сравниться лишь с придворными торжествами. Одни современники писали, что она одевалась очень скромно, «почти по-старушечьи». Другие же говорили, что Анна Орлова-Чесменская была блистательной дамой, нисколько не походившей на богомолку.

По случаю коронации Николая I в 1826 году графиня Орлова дала в своем дворце роскошный бал, на который съехались 1200 гостей. Возможно, именно во время этого бала императрица выразила пожелание приобрести Нескучное. В 1832 году Анна Алексеевна продала свое московское имение в казну, а также часть владений по Большой Калужской улице для устройства больницы.

Незадолго до этого казна приобрела южную часть Нескучного сада, бывшую усадьбу князя П. Н. Трубецкого, который устроил в саду место массовых гуляний. Именно при нем был разбит «версальский сад» с крытыми галереями и каменным гротом. От обширного регулярного парка Трубецких с «птичьим домом», домиками ординарцев и караульнями сохранился только Охотничий домик – крытая беседка, известная широкой публике как традиционное место проведения игры «Что? Где? Когда?». За домом были устроены «лабиринт» и оранжереи, а в глубоком овраге – зверинец.

В начале XIX века усадьба перешла в руки надворного советника В. Н. Зубова, при котором продолжилось использование сада для увеселительных мероприятий, включая полеты на воздушном шаре. «Знаменитый Робертсон, – читаем мы в хронике того времени, – в Нескучном саду два раза предпринимал свои воздушные путешествия с аэростатом огромной величины, а неустрашимый Александер, ученик известного Гарнерена, поднявшись на высоту тысяча двести сажень, с парашютом опустился на землю».

С 1823 году Нескучным владел князь Л. А. Шаховской, который обнаружил в усадьбе якобы целебные воды и построил заведение искусственных минеральных вод. Однако предприятие лопнуло, и он продал в 1826 году усадьбу Нескучное соседу, московскому градоначальнику Д.В. Голицыну, а уже тот – императору Николаю I, пожелавшему после коронации подарить жене эту усадьбу.

Александрийский дворец в Нескучном Саду, фото 1884 года

Труднее всего казне оказалось поладить с владелицей третьей усадьбы – княгиней Натальей Петровной Голицыной, прозванной Пиковой дамой Ее владение было посередине и вклиниваясь в государевы владения. Император смог купить его только в 1842 году – своенравная княгиня категорически отказалась от продажи участка, да ещё и в завещание вставила, что продать его можно только через 5 лет после ее смерти. Государю пришлось долго ждать смерти княгини, с которой она не торопилась. Н.П. Голицына умерла только в 1837 году, на 98-м году жизни. Ее сын, московский военный генерал-губернатор, уступил царю усадьбу ровно через пять лет после ее смерти. В качестве извинения за поведение матери Голицын уступил усадьбу