над флотом спартанцев. Но восемь из десяти aфинских военачальников, участвовавших в сражении, были обвинены в том, что они не подобрали после боя раненых и тела погибших. Одним из обвиняемых был Перикл Младший, сын Перикла от Аспазии, с которым, по свидетельству Ксенофонта, Сократ был хорошо знаком.

В течение того дня должен был состояться суд одновременно над шестью из этих военачальников (двое из обвиняемых отсутствовали, поскольку не вернулись в Афины). Подобный суд сам по себе уже являлся нарушением афинских законов 21, по которым обвиняемые в преступлениях, караемых смертной казнью, должны были привлекаться к суду поодиночке.

Сократ отказался вынести предложение о приговоре на голосование в Ассамблее, мотивируя это незаконностью подобного суда. Однако ему не удалось повлиять на окончательное решение. Позже Сократ готов был даже заявить, что «выставил себя в глупом свете». Но в этом высказывании угадывалась пусть в данном случае и не совсем уместная, но ирония. Особенно учитывая то мужество, с которым Сократ противостоял выплеснувшемуся по этому поводу народному гневу. Но, несмотря на все усилия Сократа, эти военачальники были осуждены и казнены. То было чрезмерное и крайне поспешное решение, о котором афинянам вскоре придется пожалеть.

Более чем за двадцать лет до этого события, в 430 г. до н. э., Перикл в своей Надгробной речи, о которой писал Фукидид, заявил: «Мы считаем человека, не принимающего участия в гражданских делах, не лишенным амбиций, а бесполезным». Позднейшие авторы предполагали, что к составлению этой речи приложила руку Аспазия. Но независимо от того, причастна ли она была или нет, эти слова можно рассматривать как косвенный намек на Сократа, который, по всей видимости, не стремился к участию в политической жизни и к тому же не особо одобрял Перикла как руководителя.

В первой книге «Государства» Платона Сократ говорит о политических амбициях в следующих выражениях:

«…самое великое наказание – это быть под властью человека худшего, чем ты, когда сам ты не согласился управлять. Мне кажется, именно из опасения такого наказания порядочные люди и управляют, когда стоят у власти: они приступают тогда к управлению не потому, что идут на что-то хорошее и находят в этом удовлетворение, но по необходимости, не имея возможности поручить это дело кому-нибудь, кто лучше их или им подобен» 22.

Конечно, факт участия Сократа в сражениях позволил бы легко отвести обвинения в его «бесполезности» для Афин. Но при явном отличии от поведения его друга и ученика Алкивиада осознанный выбор Сократа держаться в стороне от политики мог вызвать неодобрение со стороны Перикла и Аспазии. Ведь они знали о его интеллектуальной одаренности и о том моральном влиянии, которым он обладал в кругу своих высокородных поклонников и последователей. Сократ был известен не только как любимый многими мыслитель, но и сам по себе как человек влюбленный, посвятивший себя исследованию Эроса (eros в переводе с греческого означает любовь. – Пер.). И не случайно Перикл использует столь необычную и поразительно эротическую метафору, призывая свою аудиторию «день за днем взирать на мощь города и стать ее страстными обожателями (erastai)» 23. Его слова являются своего рода неявной поправкой к идеям философа, который в своей жизни и помыслах воспевал страстную любовь не к городу и его мощи, а к людям и идеям.

Что умалчивают источники

В трудах Платона и Ксенофонта Сократ при упоминании Перикла говорит о нем с оттенком фамильярности и некоторой осторожностью, в которых угадывается отнюдь не полное одобрение личных и политических достижений этого человека. Например, в платоновском диалоге «Алкивиад» Сократ говорит о том, что Перикл не может считаться мудрым, поскольку не смог передать своей мудрости ни сыновьям, ни своему другу Клинию. «Ты можешь назвать мне хоть одного афинянина или неафинянина, раба или свободного, который стал бы мудрее благодаря общению с Периклом?» – спрашивает Сократ. И Алкивиад не может дать ответа на этот вопрос.

Сама постановка вопроса предполагает, что Сократ достаточно хорошо знал Перикла, чтобы отказать тому в претензиях на мудрость. Но не существует никаких доказательств того, что они были лично знакомы. Однако многое в биографии Сократа: его появление на свет в одном из демов, где жили Алкмеониды, вероятное участие его отца в строительной программе Перикла, связи Сократа с Архелаем, Анаксагором и Дамоном, его близость с подопечным Перикла Алкивиадом и с Аспазией, его дружба с сыном Перикла и Аспазии – Периклом Младшим, о которой рассказывал Ксенофонт, – все это не дает основания предположить, что Сократ на каком-то этапе своей жизни не имел более тесных контактов с главнейшим среди афинских государственных деятелей.

Если это так, то почему Платон и Ксенофонт в данном случае столь немногословны? Может быть, у них слишком мало о том сведений – в конце концов, Перикл ведь умер в 429 г. до н. э., то есть за несколько лет до их рождения. А может быть, потому что, несмотря на близость Сократа с ранних лет к окружению старшего по возрасту политика – тот был старше Сократа на двадцать пять лет, – последующий выбор Сократом исключительно философской, а не политической или военной карьеры был воспринят Периклом с гневным неодобрением. В свою очередь, Сократ, по-видимому, неодобрительно отзывался 24 о том, что в годы правления Перикла афинский люд становился все более недисциплинированным. А подобные разногласия могли привести к охлаждению некогда теплых отношений.

Платон числится среди тех античных авторов, которые приписывают любовнице Перикла Аспазии участие в составлении Надгробной речи. Большинством же современных историков отвергается, хотя, возможно, и несколько опрометчиво, сама мысль о том, что Аспазия могла внести в нее какой-то вклад. Сократ явно избегал сумятицы, которая царила в афинской политике. И возможно, и Перикл, и Аспазия такого подхода не одобряли. Но они, напротив, всячески поощряли своего сына, Перикла Младшего, к активному участию в общественной жизни. Сократ мог бы в противовес возразить, что, посвятив себя философским изысканиям, он не оставил служения государству. Об этом свидетельствует его активное участие в сражениях при Делиуме в 424 г. до н. э. и в Амфиполе в 422 г. до н. э.

Но нет никаких свидетельств о том, что Сократ входил в какие-либо местные или государственные органы, как того следовало ожидать от красноречивого и образованного гражданина. За исключением разве того случая, когда в 406 г. до н. э. это ему выпало по жребию.

Возможно, что Перикл или Аспазия и не одобряли выбор Сократа стать отказавшимся от активной гражданской жизни философом. Но Платон и Ксенофонт, стремившиеся представить Сократа после его смерти в наилучшем свете, не