Шрифт:
Закладка:
Сам коридор оказался тоже исписан крючковатыми письменами и через несколько поворотов вывел нас в небольшую темную комнату, возле дальней стены которой стоял монолитный каменный алтарь, освещаемый несколькими свечами.
— Это алтарь Эшкара, но наши боги милостивы, поэтому можете обратиться к своим богам. Я вас оставлю.
С этими словами жрец развернулся и вышел. Я дождался, пока его шаги стихнут в глубине коридора и в раздражении повернулся в Виллару за объяснениями:
— Ну и что мы тут забыли?
Вместо Виллара ответила Розмари:
— Не пренебрегай возможностью обратиться к богам, Мирный. Они часто откликаются на просьбы смертных. Кто знает, может, и тебе ответят?
Все трое смотрели на меня с одобрением, явно не понимая, чего их лидер ломается. Я же пытался перебороть себя. Как убежденному атеисту, мне все эти выверты с разнообразными божками казались несусветной глупостью. Но я ведь нахожусь внутри игры. Которая как бы фэнтезийная. Кто знает, вдруг здесь действительно можно так добиться какого-либо баффа?
Поэтому, подойдя к алтарю, я лихорадочно вспоминал, кто же там самый крутой бог у германцев. Тевтат? Нет! Это у галлов, именно его поминала Ямила. Кажется, Розмари как-то упоминала Вотана…
Задрав голову кверху, я, старательно скрывая раздражение, произнес:
— О, великий Тевтат! Ты повелеваешь молниями или чем там еще. Даруй мне толику своей силы, чтобы я мог выжить и вернуться домой!
Несколько секунд ничего не происходило и я уверился, что зря потратил время. Неожиданно небольшой вещевой мешок за плечом мелко завибрировал.
Есть возможность изменить атрибуты предметов чуждых божеств. Положите их на алтарь
Системное сообщение заставило меня замереть. Что еще за атрибуты чуждых божеств?
Вещмешок снова завибрировал и тут до меня дошло. Амулеты! Порывшись в инвентаре, я достал амулеты Марса и Афины, серебряный и золотой, шагнул вперед и положил на холодную шершавую поверхность алтаря.
Пламя свечей резко взмыло вверх, достигнув потолка и я отшатнулся. Потом резко вернулось вниз, сменив цвет на алый. Медальоны на алтаре начали стремительно краснеть, словно брошенные в доменную печь. Секунд через пять металл не выдержал и потек.
— Великий Вотан! — ахнула Розмари. — Он откликнулся!
Кажется, она сама не особо верила в подобное.
Тем временем медальоны полностью потеряли форму, превратившись в две раскаленные лужицы, но это оказалось лишь начало. Алтарь начал разгораться желтым светом и у меня возникли серьезные опасения за его сохранность. Две капли, золотая и серебристая, пришли в движение, устремились друг к другу, смешались. Этот сплав стал обретать круглую форму, на которой проступили силуэты двух воронов. Через минуту свет погас и на алтаре остался лежать необычный желто-серый медальон, на котором красовалось рельефное изображение двух черных воронов.
Получена новая особенность Отмеченный Вотаном. Дипломатия при общении с германцами, кельтами и иберами повышается на 10. Дипломатия при общении со жрецами германского и кельтского и иберского пантеонов повышается на 15. Дипломатия при общении со жрецами римского и греческого пантеонов понижается на 5.
Неслабый такой бонус! И пусть есть небольшой негативный эффект, но он касается только жрецов, а не простых римлян и греков. А что там за медальон?
Я осторожно приблизил к нему руку, готовясь отдернуть в любой момент. Но металл оказался удивительно холодным.
Амулет воронов Вотана. При ношении повышает Интеллект и Духовность на пять очков. Дает навык «Уязвимые точки».
Ай да Ганнон, ай да сукин сын! Вроде бы безобидный квест, который вылился в целую гору плюшек. Что там, кстати, за навык?
Я надел на шею медальон и заметил, как он трижды мигнул красным в такт биению моего сердца.
— Кристина, расскажи про навык «Уязвимые точки».
Данный навык потребляет максимальный запас веры игрока, независимо от его абсолютного значения. Может применяться один раз за бой. После активации в течение 90 секунд все успешные удары гарантированно наносят критический урон.
Не в силах сдержаться, я восхищенно присвистнул и чуть не сел там, где стоял. Еще раз пробежался глазами по тексту и заметил, что данный навык доступен только с тридцатого уровня, но я, как понимаю, могу применять его уже сейчас. С таким баффом можно хоть сейчас объявлять охоту на остальных игроков. Неудивительно, что мое настроение взлетело до небес и я сам не понял, как очутился на достаточном удалении от храма, шагая в сторону ворот внутренней стены.
— А как мы тут оказались? — я удивленно встряхнул головой.
Виллар пожал плечами.
— Ты просто молча вышел из храма, проигнорировал жреца, поинтересовавшегося, что там произошло, и вышел. Ну а мы за тобой.
Я поморщился. Вот что значит эйфория. Но квест торгаша-то никуда не делся! надо как-то раздобыть это ослом отлюбленное ожерелье.
— У кого есть мысли, как нам развести жреца на бирюльку? У него же на морде написано, что врет.
— Конечно врет. — Виллар был само спокойствие. — А насчет ожерелья…
И тут ворюга достал из кармана ниточку с нанизанными на нее мелкими черными жемчужинами. Оставалось только догадываться, когда и где он умудрился его раздобыть.
— Но как?
— Жрец был сильно занят разговором с тобой и ощутимо напрягся, когда ты спросил, где сейчас ожерелье. Поэтому я нарушил твой приказ и проверил его карманы. Можешь приказать мне полететь, я готов понести наказание.
Полететь?… Ааааа, я уж и забыл про это. А он, судя по всему, так и не понял, что это была шутка. Ну и хрен с ним, главное, что можно спокойно возвращаться к Ганнону, получать свой опыт и награду.
Дорогу я запомнил, так что уверенно миновал Внешнюю стену и стал спускаться вниз по улице, в сторону рынка. Периодически поглаживая медальон и лыбясь, словно блаженный. Наша дорога как раз пролегала мимо каких-то нежилых построек, так что навстречу попалось лишь два прохожих, которым я улыбнулся от уха до уха.
Раздавшийся сзади топот и крики «подождите» вернули меня с небес на грешную землю. Как показывает практика, в Ареале если кто-то что-то от меня хочет — это почти всегда заканчивается дракой. Но не в этот раз. К нам бежал давешний лысый жрец. Что важно, бежал один, а не в кампании десятка мордоворотов. Ну, тогда можно и поговорить.
Поравнявшись с нами, жрец без предисловий перешел к делу:
— Вот как вы отплатили мне за гостеприимство?!
Я состроил максимально невинную рожу, на которую способен, хотя в голове прозвенел тревожный звоночек:
— О чем это вы уважаемый, не возьму в толк?
— Вы пришли в храм, воспользовались моей добротой, испортили алтарь, который теперь
