– Не побежит, – сказал Костя через силу. Еще секунд десять назад такой живой, теперь его взгляд становился все более и более отрешенным. Воротник Костиного камуфляжа взмок от пота, и даже в потемках было видно, как его всего слегка потряхивает.

– Аркан умный, – прошептал он, когда Майка уже не слушала, что он говорит, а просто смотрела на то, как он говорит. – Не бойтесь.

– Ты чего? – спросила рыжая мягким, совершенно не характерным для ее строптивого нрава голосом, и тихонько дотронулась до ямочки на Костином подбородке. – Тебе плохо?

– Если от… ключусь, вы выберетесь из… парка и поедете домой. Пообещай.

Агата протянула к нему ладонь, и он машинально сжал ее в своей руке, уронив голову на землю.

– Нет.

– Нет?

– Нет.

Не без труда Костя поднял на рыжую теплый взгляд, и их красивые пальцы нежно переплелись: одна ладонь, одна рука на двоих, кожа на коже, ни малейшего зазора, ни единой клеточки между.

Майка смотрела на этих двоих, и на смену оцепенению, захватившему в плен все ее тело, приходило совсем другое, новое ощущение – отчужденности, неприязни, удивления, наклевывающейся смутной догадки. И чтобы, не дай бог, не додумывать эту мысль до конца, чтобы, не дай бог, не думать, она резко отвернулась и принялась сосредоточенно смотреть на поляну.

Из-за острого края облаков как-то настороженно выкатились три луны и осветили бетонную тропу, которая бежала из леса и убегала в лес.

Измученные заводской радиацией, разорванные высокими столбами деревья кольцом сомкнулись вокруг поляны. Мы на всякий случай решили подготовиться и купили нам с тобой ботинки и такой же вон камуфляж, как у Кости, чтобы незаметно улепетывать. Невысокие вышки робозавода, понатыканные тут и там, лесенкой уходили вдаль. Тебе же восемнадцать, Май? Ты уже испытывала оргазм?.. Утопающий в жидкой дымке городской подсветки лес казался умирающим животным, но это все еще был ночной лес с присущими ему запахами и звуками, и в этом ночном лесу где-то совсем рядом раздавался цокот лошадиных копыт: ближе, ближе, ближе, ближе. Всегда такая аккуратная, Агата сегодня, видимо, не успела привести себя в порядок. Ее влажные медно-рыжие волосы разметались по плечам – точно такие же влажные, как и у Кости, – когда, наконец, разрывая пространство и время одной только своей скоростью, на поляну вылетел всадник, восседающий на огромной черной лошади. Вот лицемер. Какой же все-таки Костя лицемер… Да оба они лицемеры!

Она почти закричала, машинально вскинув ко рту замерзшие руки, – почти, потому что ее тело превратилось в сталагмит, а голос едва ли подчинялся ей. Белоснежный лабрадор обнюхивал травинки, пробивающиеся сквозь бетон, все так же беспечно, словно был на прогулке у себя во дворе, и, похоже, совсем не чувствовал приближающейся опасности.

Майка смотрела на Костиного пса затуманенным взглядом, и перед глазами у нее, как при высокой температуре, все плыло. Это было одновременно странно и ново, что пес не боялся. Ново и странно, просто и замысловато, Костя и Агата, но постепенно, глядя на пса, она и сама перестала бояться и почувствовала надежду. Как и все собаки, а может быть, даже в гораздо большей степени, Аркан обычно ощущал приближение опасности. Значит, здесь и сейчас опасности просто не было?

Опустив тяжелые веки, она слегка скосила взгляд влево. Ее друзья наблюдали за происходящим на поляне так же неподвижно, как и она сама. Перехватив Майкин взгляд, рыжая бесшумно поднесла палец к губам: тсс. Она могла двигаться, проклятие на нее не действовало, впрочем, как и тогда на корте.

А вот Косте было куда хуже. Холодными руками он держался за голову и, казалось, из последних сил старался не впустить в свои мысли то, что так отчаянно в них лезло. «Значит, расцепили руки», – с неожиданной даже для самой себя злостью подумала Майка и попыталась пошевелить шеей. Ничего не получилось. Выходит, на каждого на этой поляне воронья магия действовала по-разному. И то, что здесь был всего-навсего один черный всадник с вороньим клювом, а не целая стая, ситуацию не изменило.

Укутанный в широкий средневековый плащ, развевающийся от резких порывов ветра, черный всадник резко осадил фыркающую лошадь где-то на середине тропы, наклонил голову к собаке и спрыгнул на землю. Хрупкий бетон просел под его стопами, и ноги окутало облако песка и лесного тумана, разжижая ткань реальности, делая ее все более нечеткой, действуя на мир как растворитель.

Майка выдохнула, и из ее рта вылетело небольшое облачко теплого пара. Ей показалось или с появлением черного всадника на поляне температура опустилась на несколько градусов?

Мрачный холод, окутывающий это странное существо, казалось, распространялся на все вокруг, доходя до самых дальних уголков поляны, и Майка сосредоточила взгляд на лошади, чтобы не смотреть на то, что собирается делать всадник с псом.

Ее слегка потряхивало. Какая-то сила, будто магнитом, притягивала ее взгляд к черной лошади, заставляла смотреть на бархатную шерсть, на стройные ноги, поджарый живот и молодые, упругие мышцы спины. И в какой-то момент ей показалось, что, как в зеркальном отражении, по блестящим бокам лошади пробежала радужная волна.

– Господь всемогущий, если ты есть, сейчас самое время включить режим чуда, – прошептала Агата, – сейчас самое время, Господь, послать сюда Самбо, или блондинку, или робота, или ангела, который, надеюсь, ошивается неподалеку. Или мутанта. Хорошо, мы согласны на мутанта, просто не дай псу умереть, спаси его…

– Думаешь, Бог прислушивается к просьбам таких людей, как ты? – проговорила Майка и тут же поняла, что ее слова прозвучали гораздо жестче, чем она рассчитывала, но времени размышлять об этом уже не оставалось. Не отрывая взгляда от тропы, рыжая прошептала:

– Смотри.

Чувствуя, как ее измученное сердце бьется от страха, боясь увидеть то, что ей в любом случае предстояло увидеть, Майка медленно моргнула и перевела взгляд с лошади на черного всадника.

Какое-то время всадник приглядывался к Аркану с любопытством, будто не знал, чего от него можно ожидать, а потом, словно птица, взмахнувшая крыльями, совершил гимнастический скачок, завис в воздухе буквально на пару секунд и, переместившись в пространстве, сел на корточки таким образом, чтобы заглянуть лабрадору в глаза.

– Нет, – прошептала рыжая, потому что всадник занес правую ладонь над мордой пса, левой уперся в бетон и, будто вторгаясь в энергетическое облако собачьей души, принялся считывать необходимую ему информацию. Тут наконец Аркан гавкнул. Негромко, но это помогло Косте очнуться, он поднял голову.

– Что происходит? – пробормотал он с большим трудом и предпринял безуспешную попытку пошевелиться. Всадник же, считав всю нужную ему информацию, понял,