Шрифт:
Закладка:
Трусами они точно не были.
Мужчины и женщины, они встали в круг, плечом к плечу, сжимая бесполезное оружие и закрывая своими телами магов, прекрасно осознавая, что сегодня многие не увидят рассвет. Но запели молитву Отцу. Закричал лишь Нестор, пылая в праведном, неистовом гневе. И в ночи вспыхнула сила солнца.
А вампир моргнул, спуская с поводка свою свору.
Они сорвались вперед шипя и скаля зубастые пасти, давили числом, полагаясь на клыки и чудовищную, нечестивую силу, они стремились высушить весь мир до костей и низвести его до праха. Мелькали окровавленные крестьянские тряпки, порванные камзолы костеродных, вытертые куртки путников и балахоны мертвых братьев ордена. Эта голодная свора накинулась из тьмы, шипя и выпростав когтистые руки.
Это гнилое, голодное войско накатило словно неумолимый прилив, накинувшись словно цунами. Но ударившись разбилось, как волны о камень. Пламя вспыхнуло до небес, освящая этот голодный рой: мертвые стеклянные глаза, алчущие пасти, когтистые скрюченные пальца.
Нестор явил дарованную отцом силу, беспощадно сжигая первые ряды, словно костер тонкий хворост. Да так, что и мне пришлось закрываться от нестерпимого жара руками. Ибо меня тоже опаляло, я ведь не был Его верующим.
— Смотри еретик, — сказала инквизиторша схватив своей железной хваткой меня за плечо и взгляд ее пылал фанатизмом, — Это то, что вас всех ожидает. Смотри и молись о прощении грехов своих.
А я смотрел, смотрел внимательно на все, как смотрела и Полночь. Не потому что мне так велела двинутая на пытках фанатичка. А потому что я никогда не видел, как сражается орден. Смотрел внимательно на Нестора, как он сжимает массы материи вокруг нас, пропуская их через себя и поджигая все, купаясь в силе своего бога. Как и смотрел на мертвецов, что словно марионетки на невидимых нитях у кукловода. Как и смотрел на самого кукловода.
Чудовище, чье прекрасное лицо превратилось в окровавленную маску улыбалось во всю зубастую пасть, стоя на границе тьмы и возвышаясь перед нами на фоне полыхающих тел. И Нестор, омываемый силой своего бога, гордо стоял перед ним, не ведая страха. И так они смотрели друг на друга, священник и вампир, пламя и тьма, и ни один другому не уступал.
— Падите же на колени и примите свою судьбу. — Громко сказал вампир, и на меня словно навалилась гора, давя все ниже к земле. Мозг словно замер скованный, а воля захлебнулась. Отпали все мысли и желания, все кроме одного: мне захотелось упасть на колени и протянуть к нему руки больше чем хотелось, чего либо в жизни.
Причем это ощущал не я один, многие не выдержали и упали нарушив строй.
— Услышь нас, Отец. Твой огонь — в нашем сердце. А свет твой — наша душа. Во славу твою мы стоим во тьме не ведая страха. Освяти наш путь, защити детей своих. — Синхронно запели вокруг и меня отпустило, я словно вынырнул из вязкого киселя.
— Нестор, — крикнул я, — снимите кандалы, я помогу!
— Чтобы отправить на суд Всевидящего этих нечестивых выродков мне не нужна ничья помощь, — ответил этот упрямец.
— Если этот еретик попытается снять кандалы или хотя бы просто дёрнется, убить. — Сказала словно отрезала сестра Элиз обращаясь к стоявшим неподалеку дамочкам из своей свиты, что прожигали меня ненавидящим взором всю дорогу. А сама пошла вперед встав рядом с Нестором.
Я лишь заскрипел зубами от злости и бессилия, они не понимают. Эти долбанные упрямцы не понимают, они положат всех. Сейчас я в полной мере ощущал, что чувствовали на той поляне, окруженной мертвецами. Видя беснующиеся волны мертвой плоти, эти оскаленные пасти, скрюченные пальцы с острыми когтями, что были прочнее стали. Только сейчас у нас не было осадного щита, что оделял бы нас от этого мертвого прилива. Кому как не мне знать, как тонка грань, что отделяет нас от порождений бездны, жаждущий плоти и свежей крови.
— Склонись нечестивый еретик перед силой праведной. — Выкрикнула инквизиторша выбрасывая руки в направлении парочки вампиров, что так и стояли позади волны мертвецов. И из ее рук вырвалась струя пламени с ш-ш-шипением врезавшись в полусферу соткавшуюся с окружавшего нас тумана и черной, клубящейся мглы. Растекаясь словно вода по стеклу.
Чудовище в облике девочки выставила перед собой раскрытую пятерню, отпуская руку своего ужасного братца. Сдерживая поток бушующего пламени.
— Глупцы, нет у вашего бога над нами власти. Сегодня падете вы, а следом падут и остальные. И дом наш будет править до скончания времен на землях этих. — С усмешкой на окровавленных губах отвела тонким голоском она.
— Действуйте, — скомандовал Флавио обнажая свою шпагу остальным бледным теням, что стояли неподвижно наблюдая за атакой мертвого мяса, — Убейте этих глупцов, и пируйте вдоволь.
И мертвецы сорвались вперед с новой силой. Этот бурлящий когтистый поток голодного мертвого мяса хлынул вперед — злобные, бездушные и быстрые. Что было странно, они боялись огня Нестора. От заклинаний Валуа и Мориса мои мертвецы просто плавились, как плавится плоть под огнем, не более, но уж точно не страшились его. А эти сгорали, корчась в агонии, словно вспомнив, что такое боль. Но им на замену сыпались другие, тараща мертвые глаза и раззявив голодные рты, и вот они перевалили ту незримую пленку. Что отделяла мертвых от живых. Вступив в неравную схватку с бойцами ордена Искупления.
Их было десять.
Десять существ, чье существование обмануло само время. Десять тварей, чье существование раздражало богов. Даже Мать была зла. Хоть все и считают Налиру прародительницей всего самого ужасного. Олицетворением зла. Мать в первую очередь Мать, она дала жизнь, она же ее и забирает, принимая в свои мягкие объятия, отправляя души на перерождение. Но она была зла на тех, кто обманом взял ее силу, исказил до неузнаваемости, вообразив, что равны богам, отказавшись от самого дорого, что есть у каждого — души. С помощью древних, могущественных заклятий они получили вечную жизнь и молодость, незаслуженно пользуясь краденной силой.
Я чувствовал ярость Отца исходящую от Нестора, этот кипучий гнев. Но так же ощущал злость матери, ее разочарование, как физически чувствовал до этого разочарование во взгляде Нестора несколькими днями ранее. Чувствовал ее глаз над нами, сокрытый поволокой туч. Сквозь всю эту мглу, она взирала на детей своих с черного небосвода.
Десять вампиров, отожравшихся словно клещи свежей крови, окруженных словно сотканной из кошмаров ризой клубящимся туманом. Они сорвались вперед гигантскими прыжками, следуя за волнами мертвого мяса. Легко перемахивая через преграды и с черным смехом ускользая от заклинаний и арбалетных болтов полетевших в них. Мужчины и женщины, были как почти старцы, но были совсем юные. Как эта Марика. Застывшие в том возрасте, когда смерть их настигла.
На их плечах — мантия безрадостной ночи, а в руках — полная сила и власть.
Кутаясь словно в саваны в коконы из тумана и тьмы они с хохотом прорвались сквозь пламенный купол защиты, что воздвиг Нестор, врубившись в строй ордена. А за ними повалила остальная голодная и тупая гниль.
Первым запрыгнул здоровяк в кольчуге с черной, курчавой бородой. Кровь, что лилась на его бороду во время пира схватилась и уже застыла. Превратив его бороду в мокрый алый комок. Глаза его были под стать, цвета крови. Он сжимал здоровенный двуручный военный топор.
Он одним прыжком преодолел десяток ярдов и взмахнул им словно тростник скосил. Трое бойцов ордена повалились на землю щедро орашая ее своей кровью, разрубленные пополам этим чудовищным ударом. Он даже не пытался закрыться или уклониться. Ближайший здоровяк в балахоне дознавателя взмахнул мечом с криком рубанул его по горлу. Удар был хорошо поставлен, ударил он с размаху доворачивая корпус и вкладывая в него всю силу и веру, но коже вампира ничего не сделалось, она лишь звякнула, точно наковальня под молотом. Ему удалось лишь немного повредить ему горло: от раны жилками
