это за слова такие, Мина? Он любит тебя и должен понимать, что тебе необходимо внимание и любовь, а не только отдача четких приказов, — возмутилась Полли, считая их своими благодетелями и своего рода опекунами. — К тому же, я ставлю сотню, на то, что ты так и не сказал ему, что скоро у вас пополнение, да?

— Тише — тише. Не кричи, — испуганно зашептала она и уставилась на дверь, будто сейчас ворвется Франко и обвинит ее в том, что она скрывает от него ребенка.

— Дай угадаю, он так и не понял, что ты беременна? Почему? Вы с ним что, не спите больше?

Увидев покрасневшее лицо Мины, Полли пришла к выводу, что так и есть и, усадив ее на диван в гостиной, взяла за руки.

— Что-то случилось?

— Нет, просто он… — она замолчала, подбирая слова, а может просто не хотела говорить об этом, но все же продолжила. — Мне кажется, он нашел себе другую женщину.

— С чего такие мысли?

— Китти, помнишь ее? У нее еще глаза разного цвета? — начала она и Полли кивнула. — Она недавно выходила из его кабинета, и щурилась как кошка от удовольствия.

— И что? Да мало ли что они там делали? Может он ей зарплату поднял или наоборот отпустил отдыхать? Может, есть еще что-то, что ты мне не говоришь? — голос Полли вибрировал от напряжения и легкого раздражения.

— Я спросила у него, хочет ли он детей в будущем и он сказал нет.

Глаза Полли округлились и стали как блюдца, а потом Мина расплакалась, и Полли пришлось успокаивать ее.

— Не думай об этом. Ты же не хочешь сказать, что он отправит тебя на аборт, когда узнает о том, что ты беременна?

— Нет, но он спокойно может оставить меня и больше никогда не появиться в нашей жизни.

— Франко? Оставит? Ты уверена, что мы говорим об одном и том же человеке? О человеке, который принял с улицы незнакомую девчонку и воспитывал три года, да пусть я уже была не так мала, но ты же сама видела, ему это было в кайф. Ты сама удивлялась, что он так себя ведет. С чего ты вдруг решила, что он не захочет своего ребенка?

— Не знаю, но очень боюсь сказать об этом.

— Мина, еще месяц и живот не скроешь. Как будешь выкручиваться, ты же знаешь, как он не любит, когда ему лгут?

— Знаю, но не могу сказать.

— Господи, как он еще сам не понял, твоя грудь просто по два фунта каждая? Мужчины!?! — воздев руки к потолку, она вскочила с дивана и, попросив дождаться ее, быстро побежала в ванну.

— Полли, прошу, не говори ему, хорошо? — попросила Мина и та нахмурилась.

— Тогда ты скажи.

— Скажу, когда наберусь храбрости.

— То есть никогда!

— Не будь злюкой, если бы я не знала, предположила, что ты и вправду его дочь. Ваши эмоции все как на ладони, — улыбнулась Мина и Полли обняла ее за плечи и тут же опустила ладошку вниз.

— Девочка или мальчик?

— Еще рано, но судя по тому, что меня особо не тошнит, мальчик… скорее всего.

— Я так за вас рада, — она прижалась щекой к животу и засюсюкала с ним, пока Мина, смеясь, поглаживала ее по голове.

— Что здесь происходит? — голос Франко заставил их обоих замереть и, повернувшись, наткнуться на его свирепый и безжалостный взгляд, в котором горел огонь злости. — Я что-то пропустил? Или меня вообще никто не собирался ставить в известность?

25

Грохот закрываемой двери был сигналом к тому, что с ним сейчас лучше не спорить, а просто все выложить как на духу, но Мина, боясь его действий, только сильнее сжала руку Полли.

— Привет папочка, — улыбнулась она и его передернуло.

— Выйди Полли, нам с Миной нужно поговорить.

— Почему мне кажется, что ты сейчас не совсем готов к разговору? Может, мы все позавтракаем, а после вы поговорите? Мине нельзя волноваться, — проговорила Полли и замолкла, видя, как надуваются его вены на шее. — Только не кричи, прошу.

— Иди Полли, все хорошо, — шепнула Мина, беря себя в руки и отворачиваясь к окну, чтобы смахнуть слезы.

Тихий стук двери и ее плечи напрягаются, потому что она чует его гнев и сверлящий взгляд.

— Когда ты узнала?

— Недавно, — голос Мины тихий и спокойный, а ему хочется кричать и рвать волосы.

— О чем ты думала, когда пыталась скрыть от меня это? — он едва не шипел, держа себя в руках. — Разве я не сказал, что не хочу детей?

— Сказал.

— Тогда какого черта, Мина?

— Прости, я не знаю, как так получилось, — ее плечи затряслись, и он еще сильнее разозлился, ударяя кулаком в стену.

— Дура! Ты понимаешь, что если кто-то узнает о том, что ты беременна, я стану чертовски уязвим? Ты же знаешь, что в нашем бизнесе есть такие люди, которые не гнушаются ни чем?

— Мы можем уехать.

— Черта с два я тебя отпущу куда-то! — зарычал он, и она уткнулась в ладони, больше не сдерживаясь и рыдая. — Прекрати плакать, будто я обвинил тебя в том, чего ты не делала? Ты украла моего ребенка без спроса, и хотела что? Уехать? Спрятать его от меня? Что?!? Ты вообще собиралась мне говорить про него?

— Нет! — крикнула она и, повернувшись к нему, ударила по щеке, застывая от своей смелости.

Его растерянный взгляд и оторопь она списала на шок, ведь еще никто и никогда, не смел, бить его.

— Извини, — его голос внезапно осип, и он осторожно поднял руку, убирая с ее щек бегущие слезы. — Я просто испугался за вас.

Она уткнулась ему в плечо и снова заплакала, а он, тяжело вздохнув, прижался к ее макушке губами и закрыл глаза.

— Почему именно сейчас Мина? — он шептал это так тихо, что казалось, будто ветерок шепчет что-то ласковое. — Какая же ты у меня глупая! Глупая и красивая!

Мина молчала, цепляясь за его рубашку, как за последнюю соломинку, и слушала его шепот, который в конце перешел в поцелуи: робкие, легкие, нежные.

— Ты была у врача?

— Да.

— Когда? — недовольно бросил он. — Одна ходила, без охраны?

— У меня был выходной Франко, и я…я имею право делать все что захочу, — попыталась она вновь возмутиться, но получилось так себе, и он хмыкнул.

— Больше ты у меня не работаешь.

— Почему?

— Теперь в этом нет нужды. К тому же, вскоре тебе станет не до этого, — он многозначительно посмотрел на живот и, не удержавшись, прижал ладонь.

— Он уже толкается?

— Нет, — ее улыбка