Лиза отхлебнула кофе, а Пожарский, расправившись с очередной отправленной в рот порцией штруделя с мясом, глянул на неё, опять растянул губы в широкой ехидной улыбке.

– Уверена, что Ники намного лучше? Такой безупречный правильный мальчик? – И опять не стал ждать ответа. – Не, он, конечно, с замужними не встречался… зато спал с моей мамочкой, – выдал без какой-то особой значимости, как нечто рядовое, житейское, закусил новой порцией штруделя и тут же добавил с раскаянным пониманием: – Ну-у, вообще это я сам сглупил. Когда его к нам домой привёл. Ведь знал прекрасно, что она помоложе предпочитает. Но, блин, не в два же раза! И не с моим же другом. Ну, и что он согласится, я тоже не ожидал. – Он скривил губы, сочувственно качнул головой. – Правда, думаю, по-другому ему тогда было бы с ней не расплатиться. Хотя и не сказал бы, что он недоволен остался.

– За что расплатиться? – только и сумела произнести Лиза, и Алик откликнулся охотно, предупредив поначалу:

– А, ну я всех подробностей не знаю. Но его родителей… вроде отца… серьёзно на деньги кинули. На такую неслабую сумму. И там либо срочно долг отдавать, либо… – он многозначительно приподнял брови, покрутил в воздухе вилкой. – Ну-у, плохо бы всё было. И из квартиры бы их выперли, и вообще без всего бы остались. Но они и сами, раз так вышло, хотели квартиру продать, чтобы нужные деньги получить. Но всё равно не хватило бы. Пытались по знакомым собирать. Но кто ж последнее отдаст? Вот я и предложил к моей маман обратиться. Ей средства позволяют. Она и помогла. Не безвозмездно, конечно, тоже в долг. Не настолько она богатая. Но отдавать по возможности и постепенно, без конкретных сроков. И, видимо, ещё с одним условием. – Алик опять ухмыльнулся, дёрнул бровями. – Вряд ли она его прямо назвала, но мамуля и без слов хорошо умеет объяснить, чего хочет, и отказать ей мало у кого получается. Ники тоже не смог. Хотя потом как-то всё-таки с этого соскочил, а то бы и сейчас… – Он отправил в рот очередной кусок, совсем крошечный, проглотил, почти не жуя. – Тем более ему жить стало негде. Родители квартиру всё равно продали. Купили себе взамен какую-то зачуханную однушку. Не ютиться же там с ними вместе. Но зато часть денег маман вернули. И сейчас понемногу возвращают. Короче…

Пожарский неожиданно осёкся, округлил глаза, матюгнулся тихонько и запричитал: – Ники меня убьёт. Что я тут всё тебе растрепал. – С надеждой заглянул Лизе в глаза. – Ты ведь ему не скажешь? Лизбет! Пообещай, что не скажешь.

– Не скажу.

Вообще ничего, и ни потом, ни сейчас. Потому что… потому что она абсолютно не понимала, что тут можно сказать, да даже подумать.

Слишком неожиданно, слишком странно, а ещё – не особо верилось. Вообще во всё. И в слова Алика, и в то, что он сам не заметил, как разболтал, а не выложил намеренно, основательно приврав.

Только – зачем ему это? Но ведь и рассказывать было незачем. Или его слишком обидело возможное сравнение? И то, что Лиза выбрала не его, а приятеля, тоже обижало. Тем более, если с Полиной всё закончилось, а тут и замену искать не надо, просто перевести фиктивные отношения в реальные.

Господи! А ведь Лиза на это и рассчитывала, когда соглашалась изображать его девушку. И куда всё девалось?

Хотя нет, насчёт «всё» она сильно преувеличила. Были только фантазии, стандартные девчачьи мечты, не столько её собственные, сколько навеянные общим поветрием, помешанностью факультетских девчонок на притягательном, но не слишком доступном большинству образе популярного парня. А теперь они отошли – даже не на второй план, на сотый – легко оттеснённые настоящим чувством.

А может, Алику неприятно наблюдать за чужим счастьем, которое совсем рядом, когда у самого всё развалилось? Вот он и пытается приглушить его, подпортить, случайно выдав весьма неоднозначный секрет, который сам же и выдумал. Хотя, похоже, что ничего и не выдумал. Лиза ведь давно начала подозревать, что между ними существует нечто, вот именно – весьма неоднозначное, типа общего скелета в шкафу. Оттуда и все Аликовы подколки-намёки и хмурое Никитино молчание в ответ. Оттуда и многозначительно-саркастичная фраза, прозвучавшее тогда на лестнице: «Ты же знаешь, мне для друга ничего не жалко». Ничего, даже…

Неожиданно Алик вскинулся, замахал рукой. Лиза сразу поняла, по какой причине, обернулась, заранее предвкушая.

Нет, ничего не изменилось – в её отношении к нему. Она всё так же чувствует себя счастливой, всего лишь увидев его.

– Ну наконец-то! – воскликнул Алик навстречу приближающемуся приятелю. – Чего так долго-то? Мы уж решили, что ты не явишься. – Предупреждающе зыркнул на Лизу и опять обратился к Никите. – Есть будешь? Как всегда, угощаю. Только давай быстрее. До конца перерыва не так много осталось. Или ты тоже одними взглядами сыт?

– Угу, – коротко выдал Никита, не торопясь присаживаться.

Это он про что? Про взгляды? Или он просто не слышал, о чём там болтал Пожарский, согласился наобум, потому что был слишком занят – смотрел на Лизу. А она на него. И никаких слов не требовалось, и эмоциями накрывало, будто от касаний.

– Эй-эй-эй! – предупреждающе завопил Алик, потом значительно снизил громкость. – Вы всё-таки поосторожней. А то подпалите тут чего-нибудь. Я только за обед платить согласился, а не возмещать материальный ущерб после пожара.