Узнав, что Фатиму, Сафие и Эмине вызывает к себе главный русский генерал, невольницы заволновались. Они уже пережили немало. Из зарешеченных окон гарема они видели начало штурма крепости и сильно испугались. Потом их загнали в пещеры под фортом и, можно сказать, бросили на произвол судьбы. Немало изумило красавиц и появление под землей русского отряда – ведь Саадет-ага уверял женщин, будто «кяфиры» не знают сверхсекретного хода и потому обитательниц гарема не найдут.

Они нисколько не сомневались в цели вызова к русскому генералу Фатимы, Сафие и Эмине. Их всегда так, на ночь глядя, и приводили в спальни повелителей. Если хозяин оставался доволен услужливостью наложницы, она могла рассчитывать на награду: подарки, улучшение питания, переселение в более удобную и просторную комнату. Но сейчас – и женщины отлично понимали это – от успешных действий трех восточных красавиц в постели страшного «кяфира» зависела жизнь всего их весьма специфического сообщества.

Забыв свои обычные ссоры и дрязги, они принялись готовить черкешенку, турчанку и грузинку к выступлению в важной роли. Горячей воды, конечно, у них не было, но несколько кувшинов холодной воды нашлось. Ароматные притирки и мази, свежая сурьма для бровей, румяна для щек, яркая губная помада – традиционные женские средства обольщения – использовали они с невероятным старанием и тщательностью. Еще один прием, знакомый даже европейским проституткам, – подкрашивание сосков смесью из патоки, сока свеклы и моркови, применили наложницы. Однако состав имел ограниченный срок действия – примерно час – и потом разрушался.

Кому-то из них пришла в голову идея показать «кяфиру» какой-нибудь интересный номер, прежде им невиданный, но обладающий магическим воздействием на мужчин. Ясное дело, это «танец живота». Они умели его исполнять, но лучше других – Фатима. Так ее и одели: завязанная узлом под грудью тонкая батистовая рубаха, сквозь которую темнели подкрашенные соски, алые атласные шаровары, спущенные ниже пупка, и поверх них – шелковая шаль с сеткой, кисточками и монетками, звеневшими при любом движении. Бубен, турецкая флейта и саз – восточный струнный инструмент – сопровождали этот танец. Бубен взяла Сафие, турецкую флейту – Эмине. Игра на сазе требовала больших навыков, и делегацию от гарема дополнила Айше, смуглая девушка из Алжира, не очень красивая на лицо, но обладающая худощавой и гибкой фигурой.

Ничего подобного Аржанова и Потемкин увидеть не ожидали. Накинув на плечи форменные пехотные зеленые кафтаны с красными воротниками, лацканами и обшлагами, они сидели на подушках, по-турецки скрестив ноги, и лакомились яблоками, запеченными в сахаре. Первой подняла голову курская дворянка и чуть не поперхнулась долькой фрукта, щедро посыпанного корицей.

– Qu’est-ce que cela veut dire[189]? – сперва воскликнула она по-французски, но быстро взяла себя в руки и повторила по-татарски: – Не вар бу[190]?

Наложницы тут же упали на колени, потом поклонились русским до земли, потом, протягивая к ним руки, подползли ближе. Сафие, как старшая по возрасту – ей исполнилось девятнадцать лет, – заговорила со слезами в голосе. Анастасия переводила ее речь светлейшему князю. Сначала он растерялся, но вскоре стал рассматривать молодых женщин с любопытством.

– Все они, ничтожнейшие рабыни Хуссейн-паши и его помощника Саадет-аги, обращаются к вам, о высокостепенный господин и повелитель великого войска, с мольбой, идущей из глубины сердца, – говорила Флора. – Просят все они о малости, каковая вас не может затруднить, но только удовольствие доставит. Возьмите их в свой гарем! Сын шакала, недостойный изменник султана Хуссейн-паша худо обращался с ними в последнее время. Они ничем не заслужили такого обращения. В их умении угождать мужчине разнообразными способами вы, о высокостепенный господин, сейчас убедитесь…

– Что они собираются делать? – с беспокойством спросил светлейший князь.

Анастасия серьезно ответила:

– Думаю, с кинжалами бедные женщины на вас не бросятся. Оружия при них не обнаружено. Но заметьте, ваше высокопревосходительство, наше пари вы уже проиграли.

– О, это несомненно! – Потемкин ей улыбнулся.

Айше тронула тонкими пальцами струны саза, Сафие ударила в бубен, Эмине извлекла первые пронзительные звуки из флейты. Фатима, встав посредине комнаты, подняла руки над головой, отставила ногу в сторону, качнула бедрами самым соблазнительным образом. «Танец живота» начался. Аржанова вскоре призналась себе, что и в музыке, и в движениях танцовщицы таилось нечто возбуждающее, слишком натурально говорящее о первобытном человеческом инстинкте, и не поддаться этому ритму было очень трудно.

Бесспорно, женщины из гарема трехбунчужного паши отлично знали свое дело. А финал «танца живота» и вовсе ошеломил двух его зрителей. Фатима вновь опустилась на колени прямо перед ними, движением рук сбросила батистовую рубаху и, покачивая обнаженными полными грудями, расставила ноги в алых шароварах и откинула тело назад, словно приглашала их немедленно воспользоваться ее позой.

– Достаточно! – громко произнесла курская дворянка по-турецки, и надо сказать, что голос ее в этот момент прозвучал слишком резко.

Как показалось наложницам, «танец живота» произвел на русских должное впечатление. Однако дальнейшее удивило их безмерно. Вместо того чтобы раздеть всех красавиц догола и уложить на подушки, повелитель великого войска подошел к каждой из них по очереди, обнял, поцеловал в губы, вручил по золотому червонцу и жестом велел… удалиться. Его молодой помощник вообще не смотрел на них. С мрачным видом он расхаживал по комнате. Заметив, что невольницы турецких военачальников не спешат покидать помещение, он повернулся к ним и процедил сквозь зубы на их родном языке:

– Убирайтесь отсюда!

Перестук женских каблучков затих в коридоре. Потемкин приблизился к Аржановой. Он хотел надеть ей на руку свой перстень с печаткой, выигранный ею на пари залог. Но тот был слишком велик по размеру для курской дворянки и удерживался лишь на большом ее пальце. Возня с драгоценной вещью как-то изменила их настроение, и они стали улыбаться друг другу. Подняв большой палец, Анастасия поворачивала перстень в разные стороны и разглядывала вензель на нем – переплетенные буквы «ГП» и княжескую корону над ними. Много подарков, очень дорогих и просто ценных, за годы знакомства подарил Флоре ее возлюбленный, но этот являлся самым интересным, знаковым.

Сначала она сбросила с плеч зеленый кафтан, потом развязала галстук – полосу белой кисеи, плотно оборачиваемую вокруг шеи, потом расстегнула камзол. Офицерская зимняя рубашка, сшитая из мягкой тонкой байки, не имела пуговиц – только длинный разрез на груди, позволяющий стягивать ее через голову. В такую же точно армейскую рубашку был одет и Григорий Александрович. Это сходство позабавило их. Аржанова сняла рубаху с генерал-фельдмаршала, а он – с курской дворянки.

Кроватей во дворце Хуссейн-паши никогда не водилось. Турки, верные обычаям их стародавней кочевнической жизни, спали на тюфяках и прямо на полу. Скрипучие доски, из которых вываливалась шпаклевка, громким скрипом отзывались на их движения. Но Анастасия не обращала на это внимания. С ласками светлейшего князя она могла позабыть обо всем на свете. «Ну пожалуйста, – просила она его. – Ну давай же! Ну еще раз!..»

Медвежья шкура, предусмотрительно доставленная в форт Хасан-Паша из осадного лагеря камердинером главнокомандующего Ферапонтом, весьма пригодилась утром, морозным, снежным, туманным. Пока Ферапонт растапливал оба мангала в спальне, они прятались под ней и разговаривали по-французски, не желая, чтоб слуга понимал их беседу, пожалуй, уже не личную, но – служебную.

– Почему ты вчера обозлилась на бедных мусульманок? – Потемкин нежно перебирал пальцами ее светло-каштановые, вьющиеся на висках волосы.

Она передернула плечами:

– Бр-р! Возмутительное поведение!

– Я думал, ты видела танец раньше, будучи в Крымском ханстве.

– Откуда? – удивилась Анастасия. – Разумеется, я слышала о нем от татарок, но кто из них стал бы исполнять его передо мной? Предназначение сего номера совершенно определенное. Особенно – в больших гаремах.

– Однако, согласись, Фатима танцевала превосходно.

– Более чем превосходно, мой сердечный друг. Потому давай сразу отдадим ее хорошему человеку.

– Кому это? – Потемкин живо повернулся к Флоре и крепко обнял ее за плечи.

– Подпоручику первого батальона Фанагорийского гренадерского полка Сергею Самохвалову.

– Вижу, ты знаешь некоторых обер-офицеров моей армии по именам. Расскажи, где вы познакомились?

– Он с солдатами охранял меня во время штурма крепости утром. Очень милый мальчик, – ответила Анастасия.

– За смелое деяние милого мальчика можно произвести в поручики и дать ему орден Святого Владимира четвертой степени. Хочешь?

– Конечно, хочу. Но турчанку я ему пообещала еще в том темном подземелье 6 декабря. Он так обрадовался…

– Еще бы! – Потемкин рассмеялся. – Одна красивая женщина отдает молодому мужчине другую