Скорее всего, здесь когда-то располагался рынок, шумный и суетливый, как и положено на Ближнем Востоке. Торговцы кричали наперебой, рекламируя свои товары, размахивали руками, зазывали покупателей: конкуренция большая, будешь торговать молча – ничего не продашь.

Цены в Турции, особенно не в туристических районах, в полтора-два раза ниже российских. Все овощи и фрукты очень большие, непривычного для нас размера. Например, редис или слива размером с яблоко, мандарины еще крупнее, а гранат похож на пушечное ядро. Особенно шокирует капуста: каждый кочан диаметром с колесо от автомобиля и весом килограммов пятнадцать, не меньше. Орехи, картошка, помидоры, виноград – все очень большое! Специальные турецкие сорта. Продавцы очень доброжелательные, охотно фотографируются, позируют и улыбаются. Раньше так было…

Я глянул вверх. На вершине минарета, там, где виднелся небольшой балкончик, возился Гарик, пытаясь с помощью проволоки и длинной палки закрепить российский флаг. Как только флаг будет надежно закреплен, из динамиков мощных колонок польются бравурные русские песни, и мы начнем…

Красная ракета медленно опускалась на парашюте, еще немного – и она погаснет. Красная ракета – это сигнал, означающий, что через десять минут начинается боевая операция с кодовым названием… Черт, мы забыли придумать название!

«Это вам за поцанов!» – выводил Керчь краской из баллончика надпись на белоснежном камне минарета.

– «Пацанов» пишется через букву «а». Проверочное слово – «пацана», – подсказал я доморощенному граффитисту. – И на фига ты вообще заморочился с этой надписью? Ладно бы еще намалевал ее на борту лично тобой подбитого танка, так нет, взял и испохабил стену религиозного учреждения.

– А разве проверочное слово не «поц»? – спросил Иван.

– Керчь, ты вообще в школе учился? Какой, к черту, поц? Поц – это что-то из еврейского фольклора. Если не ошибаюсь, то в переводе с идиша «поц» – это «половой член». Так что сам решай, какое проверочное слово к слову «пацанов», – хихикнул я.

– Все готово. Флаг надежно закреплен, дверь на балкон запенил, так что туда никто не попадет, – доложил подбежавший с баллончиком пены в руках Гарик.

– Ну «а» так «а», – пожал плечами Иван, добавляя хвостик к букве «о» и тем самым исправляя ее на «а».

– А это что еще за букет? – спросил я, глядя как Керчь брызгает краской на самодельный трафарет.

На трафарете был вырезан кулак, сжимающий в руке то ли букет, то ли факел, то ли веник, которым подметают пол. В общем, непонятно, что сжимал в руке кулак…

– Это факел, – объяснил Керчь. – Между прочим, символ Прометея – бога всех воров и покровителя борцов с несправедливостью!

– Да-а? – удивленно протянул я. – С каких это пор Прометей – бог всех воров? Это потому, что он украл огонь?

– Точно! А еще он был царем скифов. А ты знаешь, где жили скифы?

– Догадываюсь, – буркнул я. – В Керчи?

– Точно! Так что сам понимаешь: кто еще может быть символом нашей борьбы, если не столь знаменитый земляк? – весомо заявил Иван.

– Ладно, о древнегреческой мифологии мы с тобой потом поговорим, – отмахнулся я, прерывая словесный поток керчанина. – Все готовы? Стоп! – произнес я, глядя наверх. – Гарик, ты хорошо дверь запенил?

– Хорошо! Хрен кто откроет! А что?

– Плохо, – мысленно выругавшись, произнес я. – Ты флаг какого государства на минарете вывесил?

– Какой мне Иван дал, такой и вывесил, – ответил подросток. – А что не так? Это же триколор, вон и цвета как надо: красный, белый, синий.

– Цвета те, вот только порядок их размещения не тот. Это флаг Голландии, или, как правильно их называть, Королевства Нидерланды! Твою ж мать! Вам хоть что-то доверить можно?!

– Иваныч, а ты уверен? – скосив голову набок, спросил Ванек.

– Конечно, уверен! – гаркнул я.

– А если его перевернуть?

– А если его перевернуть набок, то получится флаг Франции! Тебе под каким флагом легче умереть: под флагом Голландии или под флагом Франции?! – закипая от злости, спросил я.

– Бро, да ладно тебе. Может, турки не знают, как выглядит флаг России, – начал оправдываться Иван. – В подсобке темно было, я глянул – цвета сходятся, ну и схватил его, а разворачивать и смотреть времени не было. Сам же знаешь, что мы последние двенадцать часов как белки в колесе, без продыху. То танки отбуксируй, то минометы притащи, то мины расставь, то бензовозы перегони.

– И то правда, – согласился я. – С музыкой хоть не подведешь? Трек-лист проверял?

– А то! – гордо выпятив грудь, сообщил Ванек. – Все будет чики-пики!

– Надеюсь, – тяжело вздохнул я. – Ладно, Керчь, врубай шарманку. Саша, Анзор, дуйте к первому бензовозу. Миха, к пулемету!

Затарахтел генератор, питающий нашу самодельную аудиосистему, и из мощных динамиков, установленных в кузове грузовика, неожиданно громко и величаво грянули первые строчки самой узнаваемой песни военных лет «Священная война»:

Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой

С фашистской силой темною,

С проклятою ордой.

От неожиданности я аж присел! Повернулся к Ваньку и показал ему большой палец!

– Молодец! – крикнул я, стараясь перекричать мощный хор.

– А то! – самодовольно лыбясь, засветился парень. – Дальше будет круче!

Тут надо, наверное, объяснить, что мы задумали. Если бы на моем месте был Винт, то он бы сразу по-военному сухо и лаконично доложил и обрисовал диспозицию: мол, тут, красными стрелочками – мы, а вот тут, синими стрелочками – враги; мы их, значит, бах-бах – и в дамки; они, значит, бегут и сдаются. Примерно так. Но я не Винт и скажу, что план, разработанный спецназовцем, иначе как слабоумием в чистом виде и отвагой в неразбавленном состоянии не назовешь.

Всего-то делов – надо разрушить и предать огню несколько жилых кварталов, чтобы две из трех улиц перекрыть, а третью удерживать силами пяти человек до тех пор, пока Винт и его группа не подойдут с освобожденным Корниловым. Просто и незамысловато! Причем я больше чем уверен, что Винт назначил меня старшим в эту группу не просто так, а из его спецназовской вредности. Я давно заметил, что все спецназовцы – люди вредные и коварные, а еще злопамятные и… и… Короче, злые люди!

А с другой стороны, я бы, честно говоря, лучше плана не придумал. Да и глядя на карту Синопа, понимаешь, что ничего другого и не выдумаешь.

Синоп располагался на косе, далеко выдающейся в Черное море. По очертаниям коса напоминала голову верблюда на тонкой шее. Вот именно эту самую «шею» в ее самом узком месте нам и надо было перекрыть. Здесь были три улицы: одна шла