Шрифт:
Закладка:
Задачей нашей группы было устроить смуту и панику в городе. Мы должны были вывесить российский триколор на минарете мечети, шарахнуть пару мощных минных закладок, которые были загодя установлены в городе, и поджечь несколько бензовозов. Вот так просто, незамысловато и от этого офигенно чудовищно!
Ведь понятно же, что при этом пострадают мирные жители Синопа, простые турки. Они вроде как все сейчас собрались в порту, встречают своего любимого военачальника и Визиря. Но, судя по тому, сколько за этот час мимо меня прошло людей, их все равно много еще в городе. Так что жертвы будут многочисленные, паника и хаос обеспечены, вы уж в этом не сомневайтесь. Но, честно говоря, после того как я увидел, в каких условиях содержались рабы на нефтеперегонном заводике Барака, мне как-то турок не особо и жалко.
Опять же, я уже немного пьяненький, а значит, смелый и бесшабашный. Помните, какой у нас сегодня девиз? Слабоумие и отвага!
Из плена мы освободили больше сотни людей. Там были мужчины, женщины, дети. Я вначале подумал, что почему-то слишком много стариков, но потом понял, что многим этим «старцам» не больше двадцати пяти лет. Условия их содержания были просто чудовищными, люди жили в вонючих ямах, как свиньи в загоне. Впрочем, их свиньями и называли: они по вере были православными, поэтому к ним так и относились.
Пленные были в основном славяне: русские, сербы, много армян, греков, попадались грузины и выходцы со всего бывшего Союза. Помимо нефтеперегонного завода у Барака было еще несколько фабрик и ферм.
Среди этой сотни было тридцать мужчин, но идти с нами в бой согласились всего пятнадцать. Да и, наверное, будь их больше, шансов нам это особо не добавило бы, поскольку в основном это были забитые и измученные доходяги. Положить свою жизнь на алтарь свободы генерала Корнилова вызвались только те, кто хотел во что бы то ни стало поквитаться с турками за свои мучения и страдания.
Видели бы вы, как радовалась и аплодировала толпа бывших рабов, когда на их глазах убивали Барака. Народ хохотал и смеялся, видя, как извивается, верещит и кричит от боли их бывший мучитель. Слышали выражение «пустить на ремни»? А знаете, как выглядит сам процесс? Нет? Сейчас я вам расскажу:
Милая, симпатичная девушка Лейла, берет в руки опасную бритву, которую она долго выискивала в личных апартаментах Барака, и этой бритвой делает на спине жирного толстяка вертикальные надрезы – от поясницы до плеч. Надо отдать должное, все надрезы были строго параллельны друг другу и шли через каждые пять сантиметров. Кровища хлестала как из душа, но девушку это не смущало, и она продолжала свою работу.
Когда вся спина была исполосована, как перевернутая тельняшка, Лейла резанула горизонтальный надрез на плечах и с помощью плоскогубцев принялась распускать кожу на спине на полосы вниз, где они оставались свисать ровными лоскутами. Поскольку рот у Барака был не закрыт, а сам он был подвешен за руки, то кричать и верещать жирному борову ничто не мешало.
Удивительно, но даже после того, как все лоскуты были спущены вниз, а песок под ногами жертвы пропитался натекшей кровью до состояния каши, Барак не умер – он продолжал жить, хрипеть и умолять о пощаде. Девушка что-то шепнула ему на ухо и сыпанула горсть соли на окровавленную спину. Жирдяй издал такой пронзительный визг, что сидящие на дереве вороны с громким карканьем улетели прочь.
А потом толпе позволили плевать и кидаться камнями в уважаемого господина Барака. Так его и забили до смерти, но труп не сняли, и он до сих пор висит на дереве в саду. На соседних деревьях повесили с десяток близких приспешников и помощников Барака, остальных тупо расстреляли, не желая заморачиваться с веревками и самодельными виселицами. Турчонка, изгалявшегося над сестрой Мислава и Михи, тоже повесили на дереве, предварительно оскопив его.
Из припаркованного в пяти метрах от меня армейского внедорожника раздалось нестройное пение нескольких голосов:
Китель на тельняшке, спрятал свой берет,
Для рожденных в битвах никакой преграды нет!
Но недаром достается слава нам,
Пусть давно не стриженным, но русским пацанам…
От неожиданности я поперхнулся кофе. Епта, они совсем там, что ли, страх потеряли?!
– А ну цыц! – громко и не таясь крикнул я, потом глянул на часы и добавил: – Время! Гарик, шуруй на минарет, вывешивай флаг. Керчь, заводи шарманку, надеюсь трек-лист у тебя действительно стоящий.
– Не извольте беспокоиться, барин, все будет в лучшем виде!
Керчь, нагло ухмыляясь, полез в кузов грузовика и принялся колдовать над установленными там мощными колонками.
– И столик с креслом не забудьте! – приказал я. – Начинаем, господа! Александр, давай ракету в небо!
Кипиш мы, конечно, наведем. Сожжем и взорвем все к чертям собачьим! Это мы можем! Но вот уйти живыми из объятого пламенем порта нам вряд ли удастся!
Ладно, двум смертям не бывать, а одной не миновать! Даст бог, прорвемся!
Глава 9
Развалины старинных крепостей торчат в разных частях города преимущественно в виде башен, стены между ними уже почти перестали существовать, и на их месте стоят современные здания. Не совсем понятно, насколько стары видимые развалины. Местами они вроде как реставрированы, но давно, а местами будто бы совсем недавно, но все эти реставрации мало способствуют представлению о том, какой же изначально была крепость: выполнены они хаотично, местами среди древних оплывших камней вдруг торчит небольшой кусок стены из ровных, выпиленных на станке блоков. Зря только время потратили и усилия приложили – толку никакого.
Гораздо лучше можно представить расположение крепости, глядя на карту: там помечены угловые сохранившиеся башни. Получается, что древний город находился ровно на перешейке, хотя вроде бы логичнее было расположить крепость на самом полуострове, на вершине холма: и вода со всех сторон, и видно сверху дальше. Обычно в древности так строили, но Синоп – исключение.
Развалины очередной крепости украшали собой небольшую площадь, на краю которой примостилась мечеть с высоким минаретом. Когда-то здесь располагался рынок, или, если на местный лад, базар.
