НА СОНЛИВУЮ КРАСАВИЦУ

Она прелестна, словно фея,

Она прекрасно сложена.

Но любит, кажется, она

Одни объятия Морфея.

Были, конечно, и рискованные стишки (рискну их процитировать — как говорят, из песни слова не выкинешь):

Признаки первичные

У нее обычные,

Но зато

Вторичные признаки —

Отличные!

Она томится —

Анатомически.

А про некую любительницу кроссвордов можно сложить небольшой сюжет:

НА КРОССВОРДИСТКУ

Она дала ему по морде

(по мордам)

И говорит:

— Имей в виду. Не дам,

Покуда не найду я слова этого

В кроссворде!

После чего последовало такое заявление:

Как мало должно быть у жены такта,

Чтобы читать газеты во время акта.

И когда совесть у кроссвордистки все-таки заговорила, она получила и такое:

От нее такой оргазум,

Что заходит ум за разум.

И в заключение — заключение:

Дожил до маразма,

Не испытав оргазма.

Словом, с таким мужем не соскучишься.

«А что ты купила моей жене?»

Уезжая из дома на машине, я всегда подходила к Боре попрощаться перед дорогой. Он внимательно осматривал меня и непременно хвалил мой вид, даже если он того и не заслуживал. Перед дорогой нельзя огорчать. Потом, словно бы невзначай, заметит, чтобы я не надевала, например, «эту шапку». Или: «Пора бы купить новую шубу». Не мешает заметить, что такая идея возникала, как правило, у него, а не у меня, он думал обо мне больше, чем я сама.

Когда я возвращалась из поездки по магазинам, особенно в последние годы, когда он сам уже редко выбирался из дома, непременно спрашивал: «А что ты купила моей жене?» И если я отвечала «ничего», то ворчливо говорил: «Прошу тебя, не обижай мою жену». Если все-таки обнова была, то непременно просил сразу же продемонстрировать, что бы это ни было:

Увидав твои порточки,

Кое-кто дошел до точки.

У Бориса был отменный вкус не только на слово, но и на вещи. Зачастую, особенно за границей, когда, непривычная к изобилию, терялась, не зная, на чем остановиться, я рассчитывала только на его вкус.

К сожалению, сам он был лишен возможности побаловать себя одеждой — всегда было трудно найти подходящий размер. Войны испортили его обмен веществ. На первой, финской, Боря отравился «лапшевником», приготовленным из концентрата, да так, что не мог ничего есть шесть дней, пока однополчанин не предложил ему свой «проверенный рецепт» — выпить 200 грамм водки со столовой ложкой соли. Это помогло. На второй, Отечественной войне, заболел цингой, от которой лечился в госпитале. Кстати, единственное ограничение в питании, которое Боря мне поставил, — никогда не подавать молочную лапшу.

В Стокгольме, где мы гостили почти месяц у школьного друга Бориса, было решено купить мне сапоги. От непривычного изобилия я растерялась и, конечно, выбрала те, что «поглазастей» — на высоких каблуках с золотыми шпорами. Боря промолчал, но когда мы проходили мимо другой пары, с виду скромной, без украшений, но добротной — из толстой оранжево-коричневой кожи, на подошве «трек», со скругленными носами, — он, словно случайно, обратил мое внимание на них и сказал: «Вот — сапоги». Действительно, это была покупка! Я их носила больше десяти лет, и за эти годы сапоги не только не вышли из моды, но даже не до конца износились. До сих пор не решаюсь выбросить.

А как он научил меня вести хозяйство в первый год нашей совместной жизни!

Денег было в обрез, и я, чтобы сэкономить (как казалось мне), покупала всего понемногу. В результате вынуждена была то и дело бегать в магазин. Приведу строки, которые написаны Борисом гораздо позднее, но характеризуют его отношение к подобному времяпрепровождению:

Лучше мне ходить в б....х,

Чем стоять в очередях.

(Вспомните, какие тогда были очереди!)

Боря терпел такой способ моего хозяйствования недолго. Однажды предложил съездить вместе на машине и купить сразу большие запасы основных продуктов, чтобы не транжирить время попусту. Мне этот урок пошел на пользу, и с тех пор мы так и поступали.

Советы молодой хозяйке

Вместе с домом нам досталась «погребица» — так Борис называл погреб, расположенный особняком от дома. Прежние владельцы использовали его как ледник, ранней весной наполняя льдом или снегом. Мы, почувствовав себя «селянами», решили сделать запасы на зиму.

С каким удовольствием я спускалась в наш погреб, где в одном углу лежала картошка, другой угол занимал металлический сундук, доставшийся нам вместе с погребом, — в нем хранились морковь и свекла, пересыпанные влажным песком. В урожайный год собирали до двадцати ящиков антоновки — яблоки сохранялись свежими аж до марта! И, конечно, кадка с квашеной капустой!

Сейчас капусту солят разными новомодными быстрыми способами в банке, кастрюле или ведре — зачем запасать ее, когда она продается круглый год. Поэтому, возможно, не все знают, как квасить капусту в бочке. Прежде всего надо приготовить бочку, то есть запарить ее, чтобы капустный сок не вытек через щели. И эту операцию мы проделывали непременно вдвоем с Борей. В ошпаренную кипятком бочку опускают раскаленный валун, наливают еще немного кипятка и закрывают ватным одеялом, чтобы пар не вышел.

Насколько серьезно я относилась к нашему хозяйству, видно из записи, которую сделала 25 октября 1967 года: «Засолила капусту — 80 кг. (Соли на 10 кг — 200 грамм.) Собираю на поле шампиньоны. Сегодня принесла один килограмм». Приписка: «Шампиньоны исчезли после заморозков 5 ноября».

Пожалуй, самым любимым блюдом Бориса, блюдом № 1, был протертый суп из шампиньонов. Недалеко от нас были поля, где паслось стадо коров. Эти поля назывались «карты», так как они были разбиты на огороженные квадраты. Сначала коров пасут на одной такой карте, потом, когда трава съедена, их перегоняют на другую. На отдыхающей карте, удобренной стадом, всегда можно было найти шампиньоны. Мы ходили туда гулять с собакой — каждый получал от такой прогулки свое удовольствие.

Я не знала, как правильно готовить суп из шампиньонов, поэтому обратилась за советом к моей любимой кулинарной книге Елены Молоховец.

Суп из шампиньонов, почерпнутый из нее, был сразу же модернизирован мною до неузнаваемости в силу