Или как он довел до обморока учительницу в школе, улегшись на козырек крыльца – якобы он туда выпал из окна.

Всякое было, словом.

Тем не менее он вырос в прекрасного молодого человека, который читает много разных умных книг, так что, дорогие родители – просто потерпите, все будет хорошо. Но в процессе роста держать вместе большое количество детей одной породы черзвычайно утомительно.

Прогулка с кузенами

О том, что сегодня Вербное Воскресенье, мне напомнили в нижнем магазинчике.

Стыд и срам, подумала я, хотя что требовать от загнанной мамаши – календарь для меня просто предмет роскоши.

После безуспешной попытки накормить Мишку супом я расфрантила детей, взгромоздилась на каблуки и отправилась в ближайшую церковь за самшитом. У нас вместо пальм освящают ветки реликтового дерева самшита, по-грузински «бза», поэтому и праздник называется Бзоба.

Это было легкомысленно с моей стороны – решить, что я смогу пройти пешкодралом по палящему тбилисскому солнцу в компании взбесившихся детей чинно и достойно, как уважаемая мать семейства. По пути к нам присоединились еще два кузена моих охламонов вместе с такой же растерзанной мамашей, и через две минуты на проспекте собралась толпа зевак и парочка патрульных машин: нечасто четверо разнокалиберных малолетних гангстеров устраивают такой представительный парад непослушания.

– Накрылась наша прогулка, – отдуваясь после погони за Мишкой, сказала я.

– Вывести, что ли, машину?

Пришлось посылать старшего кузена Автошку за ключами домой. Остальные увязались за ним – ну как же можно пропустить такое увлекательное приключение! После изнурительного ожидания мы пошли проверять, не украли ли детей по дороге, и обнаружили наследников на пороге дома, раздающих имущество неизвестным сомнительным теткам из дома призрения.

– Подумаешь, – возмущался Автошка в ответ на обвинения в мотовстве, – эти трусы и майки тебе никогда не нравились!

В машине я мгновенно оглохла, как будто попала в скворечник – все четверо орали одновременно, словно не виделись сто лет.

– Заткнитесь, черт бы вас побрал!!! – заорали мамаши, не слыша собственных голосов. У Мишки традиционно забарахлил вестибулярный аппарат: он свернул рожицу вбок, захныкал и стал искать грудь.

– Наиле, готовься, – предупредила я. – Скоро Мишку будет рвать.

– Ты уверена?! – В ужасе Наиле покосилась на недавно отстиранные чехлы.

– Все свои недомогания он лечит неукротимой рвотой, – стараясь вывернуть Мишкину физиономию за окно, утешила я хозяйку машины.

Пока мы доехали до Сиони, бедный рвач уже спал на моей груди. Пришлось его будить и нести по мостовой на руках – а если вы не забыли, я надела каблуки. Вдобавок поднялся ветер, и у меня закрались серьезные подозрения, что я либо мазохистка, либо слишком хорошо думаю о своих ангелах.

Пока мы дошли до церкви, Мишка очухался и потребовал мороженое. С перемазанным цыганообразным молодчиком в храм я зайти не решилась, зато купила себе и самшита, и вербы.

– Зачем нам верба? – возник Автошка. – Мы же не русские…

– Молчи, националист, – заткнула юного патриота Наиле.

Само собой, оглоеды потребовали кушать. Пришлось пойти в немыслимо дорогое кафе и выложить уйму денег за то, чтобы Сан Саныч искупался в ткемали, Мишка вытер собой полы, Автошка выпил немереное количество платной воды, а Димка оставил всю пиццу на тарелке. К тому же Димка научился извергать потрясающий по количеству децибелов рык, что и не преминул продемонстрировать. Обедавшие иностранцы в недоумении оборачивались и видели ангельского вида мальчиков, поэтому логично подозревали некультурных мамаш.

В ожидании пиццы дети устроили на улице гонки с воплями индейцев племени сиу-сиу, каждый из них не упустил шанса приземлиться коленями на мостовую (спасибо, хоть не плакали), а под конец Мишка нашел какую-то мусорную свалку и наковырял в ней куски бесподобной проволоки, которые ему как раз были очень нужны, но под возмущенный рев владельца я отобрала их и выкинула в окно. Как оказалось, попали эти куски в тарелки обедавших на улице клиентов.

Все киндеры захотели вымыть руки, Мишка не мог себе позволить отстать от остальных и пришел из туалета мокрый по пояс.

В результате я имела в наличии двух изгвазданных мальчиков, вырванные из жизни годы и страшное желание послать ихнего папу куда-нибудь подальше: он даже сегодня был занят.

– Поехали домой, – решили самоотверженные мамаши. Купили кучу мороженого, пачку сигарет, взгромоздились в машину и кое-как довезли рвотоопасного Мишку до дома.

Осталось только сжечь прошлогодние ветки, новые красиво разложить в вазе, выкупать детей и мирно выпить законную чашечку кофе.

Про любовь

Сандрик впервые влюбился в два года. Это случилось на курорте Коджори, его пассии было одиннадцать лет, звали ее Лика, и не надо тут ржать: посмотрела бы я на вас, если при отъезде ваш двухлетний мальчик вцепился бы в крышу автомобиля с воплями: «Лика! Лика!», рыдая в три ручья.

Эта самая Лика возилась с кудрявым мальчиком целыми днями, таская его по окрестностям и истребляя бабочек, а я в это время наслаждалась бездельем в гамаке, поглощая журнал «Максим». Вот и проглядела!

Кое-как мы своего мальчика от машины отодрали и домой довезли в надежде, что очень скоро душевная травма затянется. Но через неделю эта старая хищница стала названивать нам домой и сюсюкающим голосом просила к трубке Сандрика. Я не знаю, о чем они могли ворковать по два часа! К счастью, родители хищницы вмешались и прекратили форменное безобразие. Однако этот эпизод стал определяющим в дальнейших отношениях Сандро с девицами: он ищет себе на голову проблемные объекты.

И тут еще папа добавил керосину в огонь, хотя сделал это совершенно бессознательно.

– Давай сегодня ты ему расскажешь сказку, а я пойду в душ, – взмолилась я как-то вечером, и папочка милостиво взял на себя мою ежевечернюю обязанность.

Сандрику каждый вечер перед сном непременно нужна была сказка. Притом необязательно новая – он с удовольствием слушал по десятому разу одно и то же, но измочаленная мать в процессе бубнежа проваливалась в сон и продолжала рассказывать свои видения.

– …И тут Красная Шапочка увидела, что у бабушки… летят по небу в санках…

Сандро таращил глаза и толкал мать в бок.

– Ма, там все не так было, какие еще санки!

– А? – блуждая взглядом по комнате, вздрагивала горе-сказочница. – Да, на чем мы остановились? Санки тут ни при чем, это верно. Так вот, Шапочка бабушке и говорит: а почему у тебя такие большие уууушиииии… и попала прямо в сугроб…

Длинный зевок, пасть хлопает с лязгом, как же хочется спать!