он невиновен, поблагодарить, в конце концов, за то, что не дал темным меня убить. Но вместо этого я молча поднялся и ушел с крыши. Кажется, у меня никогда в жизни не повернется язык назвать Лелуша своим другом.

Мягко спрыгнув на землю, я направился в свою комнату. Мне надо подумать, выработать какую-то стратегию. Вытащив из сумки точильный камень, я разложил на постели оружие и для начала как следует протер его ветошью. Процесс заточки оружия всегда удивительным образом прочищал мне мозги. В голове становилось удивительно легко, а на душе спокойно. Руки, занятые привычным делом, бабочками порхали по матово-блестящему металлу. Мои пальцы наизусть знали каждый камешек или кристалл, каждую неровность, каждую зазубрину, так что я без раздумий закрыл глаза и углубился в невеселые размышления.

От заточки меня отвлекли шаги, затихшие напротив моей двери. Я несколько мгновений ждал стука, но в коридоре повисла мертвая тишина. Вздохнув, я рванулся было проверить, но передумал. Может, это Алекс прислал кого-то за мной присмотреть? Хотя, какая разница? Я здесь, а он там, и пока все остается так, меня это не касается.

Точильный камень мягко скользил по лезвию меча, когда дверь в мою комнату распахнулась от удара ногой. В нос ударил сильный запах эльфийской крови, который, признаться, за последнее время смертельно мне надоел. Я открыл глаза и неохотно прервал свое занятие. На пороге, тяжело дыша, застыл темный, один из друзей Сайна. Долго же он собирался.

Я неторопливо отложил в сторону меч, борясь с желанием вскочить и вышвырнуть прочь эту наглую морду. Я кожей чувствовал направленную на меня ненависть, и кровь в венах побежала быстрее в предвкушении хорошей драки. Мне в лицо полетела тяжелая латная рукавица, и я с легкостью поймал её.

– Сегодня. На закате. У Некрополя, – темный, имени которого я не знал, презрительно поджал губы, прожигая меня полным мрачной решимости взглядом.

– С чего ты взял, что я приду? – я швырнул перчатку под ноги темного, наслаждаясь тем, что маска холодного презрения исчезла с самодовольной ушастой морды. Эльф мгновенно лишился самообладания и дернулся ко мне. Я в ответ лишь усмехнулся, даже не пытаясь закрыться от предстоящего удара. Воздух вокруг эльфа затрещал от пробудившейся магии, и я почувствовал жаркое огненное дуновение на своем лице.

Но темный меня откровенно удивил. Обуздав всплеск энергии, он вернулся к порогу, так и не завершив удар. Спокойно подняв перчатку с пола, эльф посмотрел на меня как-то очень странно. Что же это? Жалость? В горле как будто образовался тугой ком, и я с трудом втянул воздух сквозь плотно стиснутые зубы.

– Не разочаровывай меня еще больше, Клауд, – отвернувшись, бросил эльф и вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.

Несколько мгновений я не шевелился, переваривая услышанное. Он что же, тоже считает меня ничтожеством? Вскочив, я с силой саданул кулаком об стену так, что с неё посыпалось трофейное оружие, тщательно собираемое мною в течение нескольких лет. Безумно хотелось заорать, потому что чувству, переполнявшему меня, я никак не мог найти название. Что это? Ярость? Отчаяние? Но я просто еще плотнее стиснул челюсти и уставился прямо перед собой, стараясь контролировать дыхание. Это безумие.

Похоже, я где-то совершил серьезную промашку, и вместо того, чтобы крушить стены и изводиться от бессильной злобы, мне неплохо бы все исправить. Пока еще не поздно. Я верю, что у меня еще есть время.

Сложив ветошь и точильный камень обратно в сумку, я вновь облачился в броню. Пожалуй, впервые вид свеженачищенного, покрытого тонким слоем воска и пахнущего промасленной кожей легкого доспеха не вызвал в моей душе привычной теплоты. Закинув оружие в ножны, я взял с собой только меч и чуть ли не бегом покинул комнату.

Лелуша я нашел на прежнем месте. Он все так же сидел, подпирая спиной южную башню и свесив одну ногу вниз с крыши. В руках светлый вертел крошечное бурое перышко, но я мгновенно подавил в себе вспышку жалости. Сейчас не время пускать слюни.

– Вставай, сопля, – я несильно пнул светлого в бок, заставив его открыть глаза. Светлый вздрогнул, но ко мне не повернулся.

– Убирайся, – он все так же шепелявил.

– Вставай, – удивляясь собственному терпению, повторил я. – Хватит заниматься никому не нужным самобичеванием. Ты идешь со мной. Давай, сопля, шевелись, пока я не заставил тебя силой.

Светлый наконец-то повернулся ко мне, и глубина ненависти, горевшей в золотистых глазах, откровенно меня порадовала. Да, пусть это будет ненависть, пусть это будет хоть что-то…

– Убирайся, – прошипел эльф, вскочив на ноги и сжав руки в кулаки.

– Заткнись, – я отступил и выставил вперед ладони, показывая, что у меня самые мирные намерения. – И иди за мной.

Повернувшись к светлому спиной, я практически протанцевал по тонкому карнизу на самом краю крыши и легко спрыгнул вниз. Не оборачиваясь, я направился к башне целителей, точно зная, что Рейн все еще там. Я не знаю, идет ли Лелуш следом. Я не собираюсь оборачиваться, показывая свою неуверенность. Но если он не полный идиот, то он там, за моей спиной, проклинает, ненавидит, но тащится за мной.

Глава 18

Клауд Эллур-Атар. Один год назад

Рейн оказалась более сговорчивой. Без вопросов взяв оружие и накинув плащ, она отправилась за мной. В руках темная тащила маленького пушистого волчонка, скалившего на меня мелкие, но острые клыки. В ответ на мой вопросительный взгляд девчонка неопределенно повела плечом и одарила щенка таким влюблено-восторженным взглядом, что меня затошнило.

– Что это? – не выдержал я, хотя прекрасно знал, что это фамильяр - детеныш волка.

– Малыш идет с нами, – она вызывающе уставилась на меня, и волк угрожающе зарычал, почувствовав настроение хозяйки.

Лелуш, все это время молча тащившийся за нами, подозрительно хрюкнул. Он что, ржет? Обернувшись, я встретился с совершенно серьезным, спокойным взглядом. Похоже, светлый, наконец, взял себя в руки и подобрал сопли. Рейн ничего ему не сказала, ни в чем не обвинила, и я понял, что мне не солгали. Это действительно было всего лишь недоразумение.

– Ладно, – смягчился я. – Только пусть эта шавка не путается под ногами.

Обиженно фыркнув, девчонка крепче прижала к себе волчонка, и тот уткнулся носом ей в шею и засопел.

У ворот Академии нас догнала Кэдрин, единственная девушка в Академии, что не старалась привлечь