Мы вернулись к «бьюику». На часах было шесть тридцать.

– Я завезу тебя в офис, – сказал я. – Отпусти Трикси домой.

– А ты?

– А я съезжу к Маршленду.

Глава двадцать вторая

По дороге в «Оушен-энд» я тщательно обдумал все факты, разложив их по полочкам.

В действительности я не приблизился к конечной цели – оправданию Перелли, но мне стало казаться, что если продолжать работать в том же направлении, то рано или поздно доказательства его невиновности появятся. По крайней мере, у меня, в отличие от Мифлина, было над чем работать.

Грэйси убили потому, что она знала, кто подставил Перелли. Следовательно, Перелли был невиновен, а ведь до сих пор я не был в этом полностью уверен. Теперь же дело представало в совсем ином свете.

Если верить тому, что сказала миссис Феррис, Дедрик начал переправлять в Париж наркотики еще до того, как познакомился с Сереной. Не с этим ли связан секрет похищения? Возможно, после женитьбы Дедрик решил порвать с Барреттом, и тот убил подельника, представив убийство как похищение, чтобы выманить у Серены деньги? Очень может быть.

Дальше я переключился на Маршленда. Имеет ли он отношение к похищению? Допустим, Соуки обнаружил, что Дедрик связан с Барреттом и сообщил обо всем Маршленду? Для Маршленда это был сильный удар: четвертая в списке самых богатых женщин мира замужем за наркоторговцем. Маршленд мог пойти на что угодно, лишь бы спасти дочь от позора. Нанял кого-нибудь, чтобы избавиться от Дедрика. Возможно, мысль об инсценировке похищения пришла в голову ему, а не Барретту. Из всего, что мне было известно, получалось, что Дедрик, скорее всего, похоронен где-то на территории поместья «Оушен-энд», и никому не придет в голову искать его там, в метре под землей.

Но если придерживаться этой версии, тогда кто такая Мэри Джером? Брендон почти не пытался ее отыскать, но Маршленду было нетрудно за ней проследить. Как ему это удалось? Зачем он к ней поехал? Почему она убежала из гостиницы после встречи с ним?

Я вытер пот с разгоряченного лица и выругался. Было ясно, что разгадка совсем рядом, но почему-то я не мог до нее дотянуться. Нужно больше фактов.

Как же мне вести себя с Маршлендом? Вряд ли он окажется легкой добычей. Поразмыслив, я решил, что остается только одно – попробовать его поприжать. Предложить ему выбор: будете говорить либо со мной, либо с Брендоном.

Я свернул на ведущую к «Оушен-энду» частную дорогу, когда заходящее солнце уже отражалось в ветровом стекле «бьюика».

Как и в мое первое посещение этого места, у входа был припаркован черный «кадиллак». Два садовника-китайца, еле двигаясь, выпалывали сорняки на засаженной розами клумбе. Они ковыряли жирную черную землю какими-то вилками, а вытаскивая сорняк, хихикали над ним и кидали в корзину.

На полянке разгуливали на негнущихся ногах фламинго. Они не обратили на меня никакого внимания – как и китайцы.

Я прошел по пустой террасе, позвонил и стал ждать, чувствуя, как солнце припекает спину.

Дверь открыл Уодлок. Завидев меня, он вскинул кустистые брови с самым неодобрительным видом.

– Добрый день, – сказал я. – Мне надо поговорить с мистером Маршлендом. Вы не могли бы ему доложить?

– Проходите, мистер Маллой, – посторонился дворецкий. – Я не уверен, что мистер Маршленд сейчас дома.

Я прошел в холл, полутемный и приятно прохладный после раскаленной террасы. Снял шляпу, зачем-то посмотрел в нее и сказал, не глядя в глаза старику:

– Пароль – «Бич-отель». Передадите ему эти слова?

– «Бич-отель»?

– Именно так. Вот увидите, как он отреагирует. Можно пройти в гостиную?

– Разумеется, сэр.

– Как поживает миссис Дедрик? – спросил я. – Слышал, что она была нездорова?

– Учитывая нынешние обстоятельства, сэр, можно сказать, что она чувствует себя так, как и следовало ожидать.

Я задумчиво поглядел на него, но лицо старика ничего не выдавало, и я молча направился в гостиную.

Казалось, что со времени моего последнего посещения этой комнаты прошла целая вечность. Я проследовал на террасу и посмотрел туда, где сидела Серена, оплакивая своего возлюбленного. Теперь тут было пусто. Я вернулся в гостиную, выбрал кресло поудобнее и уселся в него. День выдался насыщенный событиями. Только сейчас я почувствовал, как устал: сказывалось нервное напряжение. Я закурил и выдохнул дым в сторону висевшего на стене мексиканского седла. В комнате пахло душистым горошком, который рос в огромном горшке, и этот запах навевал сон.

Прошло, наверное, минут десять. Наконец послышались шаги: кто-то спускался по лестнице.

В гостиной появилась Серена Дедрик. На ней было простое платье из белого полотна, в волосах – роза. Под глазами – темные круги, в уголках губ – печальные складки. Я хотел подняться, но она улыбнулась холодной улыбкой и махнула рукой:

– Не вставайте. Хотите виски с содовой?

– Спасибо, лучше потом, – ответил я. – Я приехал поговорить с вашим отцом. Разве Уодлок вам не сказал?

Она подошла к бару и налила две порции виски. Протянула мне один стакан, подвинула пачку сигарет и села напротив.

– Отец уехал вчера в Нью-Йорк, – сказала она, глядя в сторону. – О чем вы хотели с ним поговорить?

Я отхлебнул виски. Бурбон «Четыре розы», и отличного сорта!

Интересно, почему Уодлок не сообщил мне об отъезде Маршленда и не избавил хозяйку от встречи со мной? Получалось, что она сама пожелала со мной повидаться.

– Я хотел у него кое-что спросить, миссис Дедрик, – ответил я, – но поскольку его нет, это уже не важно. А нет ли у вас его нью-йоркского адреса?

– Это так необходимо?

– Все дело в том, что у меня к нему вопрос. Это не телефонный разговор.

Миссис Дедрик помедлила и сказала:

– Он уехал, потому что это… дело сильно его расстраивало. Думаю, вы не сможете с ним связаться.

Я выпил половину порции, поставил стакан на столик и поднялся:

– Ничего страшного. Это не так уж и важно.

Серена казалась удивленной:

– А мне вы не можете сказать, в чем дело?

– За день до того, как вашего мужа похитили, мистер Маршленд посетил одну даму, которая назвалась вашей секретаршей Мэри Джером. Они встретились в «Бич-отеле», где она остановилась. И я хотел узнать у мистера Маршленда, о чем они говорили и как он узнал, что она там живет.

– Мой отец?! – Серена застыла как статуя.

– Да. Он назвался гостиничному портье, и тот может его опознать.

– Я не понимаю. Как туда мог попасть мой отец? Он не знает эту женщину.

– Тем не менее он с ней встречался и говорил. И мне хотелось бы узнать, о чем. Если же он не пожелает мне ответить,