Шрифт:
Закладка:
Воевода волошский хотел от выдачи Михайла отговориться, чем от присяги и чести, которую дал Казимиру. А Михал, бедняга, видя, что не имел места у волохов, удрал к перекопским татарам, которые потом при его предводительстве Подолье жестоко разорили, хоть это на Литву и на короля поляки, так как бы они подарками татар на Польшу поразорять должны были, что есть незаконный довод так как: ПЛП «любое королевство склоками внутренними опустошает-ся».
Но это все баламутил князь Михайло Зигмунтович с татарами, мстя Казимиру за обиду несносную отнятия родного Великого княжества литовского. Как потом 1449, с этими же татарами собравшись, в Северскую землю вошел, о чем Длугош и Кромер, fоl. 334, свидетельствуют, и взял: Стародуб, Новогрод Северский, Путивль, Серпеск, Брянск и других замков русских, московскому государству сопредельных, легко как наследник сдачей добыл, tumultuаriis аliquоt соpiis rеgis fusis в ходе вспыхивающих мелких стычек. И пишет далее Кромер: mаiоrе mоlе rеx соntrа еum аrmа mоvit и отправил король против него большую силу, и, изгнав его и выбросив из северского государства, замки все вернул к Великому княжеству Литовскому.
А затем, надеясь на большую помощь, Михайло от Московского, особенно для взятия упомянутого у северского родного [290v] государства Стародуб, Брянск, Новогродок и т.д. Удрал в Москву, где уже более не путешествовал, ибо его там игумен в русском монастыре, проскуром отравил, и там умер, и погребен был и вступил на небеса. И сидит там, где его посажено, как я об этом выше согласнолетописцу стихом описал, и этим уже вас, [читателей], по-настоящему уморил и доказательно, хоть с трудом, князя Михайла Зигмунтовича, которого предки ваши, дрожа, боялись его месть за смерть отцовскую и за свое изгнание, и если бы в этом случае престолом отцовским после столь странного путешествия овладел. Но такое лишь Витолту удалось.
Об отъезде короля в Литву и о сейме парчевском
Король, объехав Великую Польшу, созвал сейм в Петркове, желая склоки между Литвой и поляками новые усмирить, ибо Бучацкий Федор, староста подольский, взял к Литве некоторые замки, Подолью и Волыни служащие. А когда короля господа польские просили и наговаривали, дабы Литве оные волости отнятые не допускал к возврату, которые уже были в державе коронной, не позволил это им король по наговору некоторых господ литовских, которые были при нем. При этом спешно в Литву уехал, взяв с собой несколько господ коронных. Там у Вингровы и в кнышинских пущах регулярными охотами забавлялся, покинув и бросив дела коронные, из-за чего великие разбои на дорогах и жестокие своеволия в Польше выросли, так что на веси и городки разбойники, особенно шляхта, наезжали и унижали. [291] На другой год 1448, на исходе месяца мая, как Меховиус пишет, fоl. 311, Post Corporis Christi созвал сейм Казимир в Люблине поляков и Литвы. Там князья, господа и шляхта литовская просили, дабы был равным и одинаковым правом союз с поляками, и чтобы еще оная запись о союзе Литвы, Жмуди и Руси с Польшей были изменена, где бы было, что им Подолье, и замки с уездами: Олеско, Ветли, Лопатин и Гродло было возвращено. На это господа польские ответили так: что касается этого соглашения, то оно было установлено Витолтом и Ягелло, из-за этого, господа литовские не должны иметь на что жаловаться. Также им не годится аткого учинять, ибо такое есть мощно записями и присягами королями нашими утверждено, особенно Ягеллой, который сам обязался и потомков своих мощными записями и присягами те четыре статьи держать, перед тем как королеву Ядвигу с королевством взял. Первая статья, что должен был святое крещение принять с братьями и с подданными, и поступил согласно этому. Вторая, что все свое княжество, другие державы, которые должен был потом приобрести и к королевству польскому присоединять, и присваивать обещал, так и поступил.
Третья – все сокровища свои на нужды королевства польского обратить. Четвертая, что должен был всех пленных христианских выпустить. И что касается Подолья, то не было ни того, что подольская земля к Литве присоединилась, ни того, что поляки ее получили от Литвы. Явно описано в хрониках, что король Казимир Второй получил часть Подолья наследием природным, а часть под Татарами, которую, когда хотели, тогда и брали. Но Казимир, сотворив крепости деревянные в Каменце, Бакоте, Браславе, в Мендзыборе [291v] и во Владимире, арендовал ее с миром. После его смерти пришла эта земля Людвигу и была в аренде его. После Людвига она перешла к королю Ягеллу как к королю польскому, который ее раздавал в аренду своим заслуженным, Спытку из Мельштына. Давал тоже по ласке держать некоторые замки на Руси, братьям своим Витолту и Свидригайлу, на жизнь их только, и не на вечность, из-за его временной щедрости вечность погибнуть не могла. Князь ваш Зыгмунт, покойник, держал ее даром, и о вечной аренде этих замков не упомянуто было, как и письмо это свидетельствует.
Просил еще король Казимир господ коронных, дабы в дружбе с господами литовскими жили, их не обижали и ласковый и законный им ответ дали. Сенат коронный об этом посовещался, и ответили королю, что более легкой дороги к воплощению умыслов литовских нет, только чтобы они и русаки все польское имя и титул королевства приняли и так бы впредь звались и именовались, а титул и власть Великого княжества своего отбросили. Это господа литовские не позволили и поляки выводили по прежнему, что Подолье именно к короне должно принадлежать.
Но летописцы русские и литовские старые, которых я двенадцать переработал, иначе, и однозначной правдой свидетельствуют, как я это выше описал, при Гедимине, Ольгерде, и Витолте, так что сперва князья литовские, Корыятовичи татар из Подолья выгнали и Каменец, Скале, Бекот, и другие замки срубили и к Великому княжеству Литовскому умением присоединили.
Так тогда в то время господа литовские поляками отправленные [292] в Литву отъехали и с этим сейм закончился. А король Казимир в Краков подался.
