возвращаюсь, чтобы сменить простыни. Не хочу, чтобы домработница догадалась, чем мы тут занимались. Это Виктор и Кир воспринимают персонал как запрограммированных на определенное действие роботов, в прошивке которых просто нет функции думать и осуждать. Мне же до такого уровня потребительского безобразия еще расти и расти. Я из тех людей, кто, идя на маникюр, делает маникюр дома. Ну не могу я, чтобы кто-то подчищал за мной грязь.

– Что ты делаешь? – доносится до меня из-за спины. Шуршание простыней поглотило и звук открывающейся двери, и шаги Кирилла.

– Меняю белье.

– Это я понял. Не понял, зачем ты отнимаешь хлеб у нашей домработницы.

Сдуваю упавшую на лицо прядь и оборачиваюсь, хмуро глядя на парня. Правда, долго хмуриться у меня не получается. Потому что в его руках поднос с накрытым на нем завтраком. Похоже, сопляк решил пройтись по всем избитым приемам сразу.

– Завтрак в постель, Кир? Серьезно?

– А что, с этим какие-то проблемы?

На языке вертятся глупые колкости. Хочется опять попенять ему возрастом, который подталкивает к таким заезженным подкатам. Но я глотаю готовые сорваться слова. Потому что вдруг понимаю – ничего пацанского в этом нет. Тут скорее мне не хватает зрелости – всего моего опыта не хватает, чтобы принимать ухаживания Кирилла достойно.

– Нет, – заставляю себя улыбнуться. – Просто неожиданно.

Отбросив одеяло, я бочком обхожу Кира, чтобы не задеть поднос, и целую в щеку. Его брови взлетают вверх. А вена на крепкой шее начинает пульсировать гораздо, гораздо чаще. Боже, как же это трогательно – наблюдать его радость от каждой моей уступки.

– Спасибо.

– Кх-кх… Эм… Да тут ничего такого. Омлет. Мне Ариша помогала.

Смущение? Да неужели? Ну, хоть какая-то свойственная его возрасту реакция. Может, все эти горе-специалисты ошиблись, навесив на мальчишку ярлык эмоционального инвалида?

– Сейчас поем, а закончу позже. Вы с Аришей уже позавтракали?

– Она ела хлопья. Слушай, так зачем ты вообще это затеяла? – стреляет глазами на сваленное в кучу белье.

– Затем что не хочу, чтобы Ольга Сергеева догадалась, чем мы занимались.

Отвожу глаза и подбираюсь, готовая к тому, что Кирилл посмеется над моими страхами. Но тот опять не оправдывает моих ожиданий.

– Ладно. Я тебе помогу. Матрас тяжелый. Как вообще ты собралась его поднять?

Покалывание в носу семафорит о том, что сопляку опять удалось меня пробить. Если бы за каждое такое попадание, как в спорте, добавляли и снимали очки, я бы точно проиграла всухую.

– Ольга Сергеевна же как-то поднимает, – пожимаю плечами и сую в рот кусочек яичницы. Омлетом это трудно назвать. Скорее такая себе болтушка. – Вкушно.

– Ешь, – улыбается Кир.

Потом мы с ним в четыре руки меняем постельное. Уже в самом конце к нам присоединяется досмотревшая свои мультики Ариша. Остаток выходного проводим все вместе. Как и обещала, я учу дочь вязать. К удивлению, Кирилл присоединяется к нашему кружку рукоделия. И надо заметить, делает не абы какие успехи в орудовании крючком. Пока Ариша только разбирается с тем, как набрать цепочку, а я ей сосредоточенно помогаю, Кирилл набирает, наверное, несколько тысяч петель. С удивлением смотрю на скрутившуюся вокруг его кресла змейку. Перевожу взгляд на парня. Вызов в его глазах заставляет меня поджать так и норовящие разъехаться в улыбке губы.

– Ну? – вздергивает подбородок сопляк. – Кто молодец?

– Ты молодец, да… Извини, а что ты собрался с этим делать? Связать плед размером с нашу лужайку? Или оставишь так? Будет очень удобно подвязывать помидоры. Можем разбить пару грядок.

Кир сощуривается. Видно, я все-таки задела его в лучших чувствах. Нет, это невыносимо. Хрюкаю в кулак. Стараюсь как-то продышать приступ смеха, но ничего не выходит. И я все-таки хохочу, заражая своим хорошим настроением и Аришу. Сомневаюсь, что она поняла шутку, но ее смех звенит колокольчиком. Я даже замолкаю, чтобы его послушать.

– Смешно им, – фыркает Кирилл беззлобно.

– Оставь петель двадцать. Я покажу тебе, как накидывать столбики, – по-шакальи гаденько подхихикиваю я.

Выходные проходят чудесно. С Аришей мы практически не расстаемся. А вот Кириллу пришлось отлучаться. Но это нормально для бизнесмена его уровня – работать не покладая рук. Я не обижаюсь. Скорее наслаждаюсь этими передышками, потому как мне реально еще нужно привыкнуть к тому, что в моей жизни так много чужого присутствия. В этом их с Аришей кардинальное различие. Дочь я воспринимаю как неотъемлемую ее часть. Кирилла – как неизбежную составляющую. И это напрягает, как напрягает любое посягательство на личную свободу выбора. Как ни странно, отлучки Кира идут на пользу нашим отношениям. Я успеваю чуть запастись кислородом к моменту, когда он вернется и заполнит собой мой воздух. И мои ночи…

Удивительно, как быстро я втягиваюсь в происходящее. Понедельник застает меня врасплох. По понятным причинам жутко невыспавшаяся, я еду в офис. За рулем нового авто я чувствую себя гораздо более уверенно. Если раньше я трусливо «убегала», стоило только на моем пути возникнуть тачке покруче, то теперь уверенно держу ряд. Выкуси, дядя, здесь ограничение по скорости. Я еду четко по правилам. Так что посигналь себе в зад. Все же, как ни крути, дорогая тачка придает мне уверенности. Потому что одно дело – наехать на с трудом сводящую концы с концами тетку в Солярисе, и совсем другое – на упакованную в дизайнерский шмот телочку на BMW. Мало ли у кого она насосала на эту тачку. То, что насосала, бесспорно. Никакая другая концепция в логику автохамов не вписывается.

«Наверное, потому что такие, как ты, ее с завидной регулярностью подтверждают», – язвит внутренний голос.

– Ха-ха, – произношу вслух я и мысленно тычу этому самому голосу фак. А вообще, конечно, интересный опыт – поневоле попасть в категорию «насосавших». Стоя на светофоре, заглядываю в зеркало. Смешно, но я и внешне вполне себе подхожу под типаж. Лепные скулы, хорошая кожа, пухлые, еще больше от того, что с ними творит сопляк, губы. Фигура как надо, оливковый цвет кожи. Не по стандарту разве что совсем не модельный рост и длина волос – для удобства я ношу каре. А еще я брюнетка, тогда как ходит слух, что мужчины предпочитают блондинок.

Сзади нетерпеливо сигналят. Загорелся зеленый, а я, в лучших традициях насосавших, залипла на собственной физиономии в зеркале. Трогаясь с места, смеюсь. Надо будет рассказать о случившемся Киру. Мы вообще очень много