Шрифт:
Закладка:
Радия удалось вытащить из песчаной трясины лишь спустя бесконечно длинную минуту, и-то лишь благодаря сноровке Золота: поглощенный песками почти с головой, Радий успел зацепиться за товарища как раз в момент, когда Золото, разогнавшись, перепрыгивал яму с протянутой рукой.
Неожиданное осознание того, что Металлы подвержены нападкам этого места не меньше, чем обыкновенные люди, сильно ударило по психологическому состоянию отряда. Этот удар определённо точно почувствовала не я одна: все вдруг сжались, словно пружины, все вдруг осознали – две недели в этом месте могут стоить жизни каждого из нас. До перешейка могут добраться не все… Скорее всего доберутся не все…
Ночью, перед началом разбивки лагеря, ко мне подошёл голубоглазый коренастый блондин по имени Зефир. Предложил спасение от москитов: двухсотграммовый аэрозольный баллончик. Взамен я протянула ему запасную пару носков, найденную мной на дне своего рюкзака – около получаса назад блондин сильно намочил ноги в болоте, которое мы обходили стороной весь вечер и которое оставили позади лишь пятнадцать минут назад. Этот парень меня удивил. Сначала рассказал о парнях из Кантона-А, с которыми я якобы в прошлом году попала в некий Рудник в Кар-Харе и среди которых был он сам – он тоже из “А”?!– а потом выложил и некоторые факты о себе. Так в моём списке забытых людей прибавилось несколько позиций.
На ночной караул были выставлены Металлы. Кажется, никто из них не хотел спать, и всё же между собой они решили, что силы необходимо экономить, поэтому вахту взяли Платина, Барий и Франций – остальные Металлы легли вдали от костра, оставив места у огня людям.
Я прислушивалась к ночи: филин как-то резко прекратил кричать, Эльфрик всё ещё тяжело дышал. Перед сном Радий дал ему выпить настойку из цветка Пеннеффы, о свойствах которого никто из нас не знал ровным счётом ничего. Этой же настойкой Дельфина несколькими часами ранее смазывала царапины пострадавшей от шиповника Лии. Из любопытства я тоже сделала глоток, пока Радий отвлёкся. Пойло оказалось крепким. Как только оно с тяжестью опустилось на дно моего желудка, у меня вдруг возникло осязаемое чувство дежавю, и я даже решила, что вот-вот что-то вспомню… Но в итоге моя память так и не прояснилась. Да и с чего вдруг ей проясняться именно сейчас?..
Первый день перехода прошёл хуже, чем я рассчитывала, но, очевидно, лучше, чем мог бы пройти. О грядущем дне наотрез не хотелось думать, но не получалось. Поэтому я никак не могла заснуть…
Во сне я увидела нечто странное: красивую девушку-шатенку, шагающую рядом со мной. В одну секунду она шла впереди меня, в другую позади, а в следующую она лежала передо мной на скалистой породе с широко распахнутыми глазами и изо рта у неё струился пульсирующий ручеёк тёмно-красной крови.
Резко распахнув глаза я хотела сесть, как это бывало прежде во время подобных “вспышек” в моей дремлющей памяти, но спальный мешок надёжно сковывал мои конечности плотным коконом, поэтому я осталась лежать. Лишь спустя несколько секунд я осознала, что держусь за талисман, спрятанный в левом нагрудном кармане – “счастливую монету”.
Подождав минуту, я всё-таки приняла решение высвободиться из спального мешка и принять сидячее положении. Хотя небо и посветлело, первые солнечные лучи еще не явились в лес и на небосводе всё ещё пульсировали холодным белым светом далёкие звёзды. Ощущение, будто до осени рукой подать, обострилось в момент, когда я наконец смогла высвободиться из мешка: столь низкая температура воздуха не может быть характерной для летних суток. Наверное, место, в которым мы сейчас находимся, расположено далеко на север от Кантона-А, к климатическим причудам которого я привыкла настолько, что теперь любое несовпадение с моей привычкой наверняка будет отзываться в моём подсознании вспышками воспоминаний о моей страшной родине. Воспоминания…
Я зажмурилась и протерла глаза, пытаясь вспомнить свой сон, но картинка становилась всё более смутной и бредовой: лицо приснившейся мне девушки превращалось в размытое пятно, её фигура сливалась с пригрезившейся скальной породой…
С каждой секундой моего пребывания в бодрствующем состоянии картинка становилась только хуже. Подобное случалось со мной всегда, когда мне снилось нечто, что я считала “возможными воспоминаниями из забытой жизни”. Подобные видения по ощущениям разительно отличались от обычных снов и, в итоге, я никогда не могла их запомнить.
С силой потерев шею правой рукой, я уже думала подниматься, чтобы сходить по нужде в ближайшие кусты, как вдруг ко мне обратился голос Платины:
–Не спится?
Металл сидел прислонившись спиной к широкому осиновому стволу примерно в двух метрах от меня и сверлил меня тяжёлым взглядом. От этого взгляда мне сразу же стало не по себе. Его нельзя было назвать приятным.
–Как постелешь, так и поспишь,– не дождавшись от меня ответа, вдруг выдал он, и меня сразу же укололо его замечание: он имеет в виду, что я не справилась с задачей нормально организовать своё спальное место и потому этой ночью спала хуже остальных.
Ничего не отвечая, я, с отстранённым выражением лица, поднялась на ноги и, пройдя мимо Металла, спряталась за ближайшими густыми кустами. Отлучаться в туалет людям можно было только после предупреждения кого-нибудь из Металлов о своих намерениях, но Платина наблюдал за моим маршрутом, так что мою отлучку можно было считать официально оформленной.
Уже спустя минуту вернувшись обратно к своему спальному мешку, я отметила, что и без того яркий костёр за время моего отсутствия разгорелся ещё сильнее. Сев на мешок и уже наполовину закрыв им ноги, я вдруг остановилась и бросила взгляд в сторону бодрствующего Металла.
–В прошлом мы были знакомы,– констатировала я, хотя и не знала, в какой степени этот факт может быть правдивым.– Поэтому вы взяли меня с собой. Но что насчёт остальных? Как обычные люди попали в ваш отряд?
Платина сдвинул брови.
Прошла минута с момента озвученного мной вопроса, а он всё ещё не спешил отвечать, поэтому я уже начала думать, что он решил проигнорировать мой вопрос, как вдруг он заговорил:
–Вёрджил – младший брат Франция, по совместительству один из лучших докторов Кар-Хара. Из-за правительственных репрессий, два месяца назад он потерял свою семью: жену и четверых детей сослали в Кантон-G. Таким образом Ивэнджелин Эгертар хотела надавить на него, чтобы он возглавил работу по генетическим мутациям, противоречащим законам гуманизма – она обещала воссоединить его с семьёй, если он воплотит её требования в жизнь.
–Он не воплотил?– в удивлении приподняла брови я.
–Кантон-G первым пал от набега Блуждающих. Там не выжил никто.
–Понятно,– механически прикусила нижнюю губу я, стараясь не думать о личной трагедии до сих пор неизвестного мне человека.– А что с остальными?
–Вёрджил, ты и твоя семья – люди, которых мы не могли бросить, и которые по-любому снижали бы скорость нашего перехода. Потому Золото подумал: почему бы нам не обрасти ещё несколькими полезными людьми, раз уж мы с ними связываемся?
