Шрифт:
Закладка:
Глава 6. Письмо капитана государственной безопасности В. П. Журавлева И. В. Сталину и Л. П. Берии
Перед текстом письма начальника Управления НКВД по Ивановской области В. П. Журавлева напомним Читателю, что Л. П. Берия, назначенный заместителем Ежова в конце августа 1938 года, активно включился в работу по наведению порядка в органах НКВД. Несмотря на активное противодействие «ежовцев», Берия в достаточно короткий срок смог разобраться с технологией репрессивного аппарата, запущенного Ежовым в июле 1937 года.
Одно из его первых сообщений Сталину о так называемом «альбомном» рассмотрении дел осужденных, приговоренных в том числе и к высшей мере наказания – расстрелу, привело Сталина в ярость. Оказалось, что все приговоры о высшей мере наказания, поступавшие от республиканских, краевых и областных органов власти, рассматривались и утверждались в центральном аппарате НКВД небольшой группой сотрудников, которые ежедневно одобряли приговоры местных «троек» и «двоек» о расстреле нескольких сотен человек. Ни о каком индивидуальном подходе в определении судеб осужденных при таком «порядке» не могло быть и речи.
При этом лично Ежов не только не докладывал о таком беспределе в Инстанцию, но, как мы уже писали в предыдущих главах, сознательно скрывал от руководства СССР МАСШТАБЫ репрессий, отправляя ежемесячные и полугодовые отчеты НКВД не в Политбюро, а в свой собственный личный архив наркома, где они и хранятся до сих пор[156].
Но в то время Сталин и догадываться не мог о столь изощренной и коварной тактике своего протеже – Ежова.
Получив сообщение от Берии о методах работы Ежова, Сталин мгновенно понял, что с подобной «социалистической законностью» нужно немедленно заканчивать, и вечером 24 октября 1938 года собственноручно написал следующее распоряжение:
«Т.т. Ежову и Берия
Предлагаю немедля (выделено мной. – А. Д.) арестовать:
1. Начальника контрразведывательного отдела Николаева. 2. Заместителя начальника Особого отдела Агаса. 3. Дзиова. 4. Денотинина. 5. Кучинского (следователь). 6. Листенгурта (заместитель начальника контрразведывательного отдела).
Секретарь ЦК ВКП(б) И. Сталин[157]
24 октября 1938 г. 11 часов вечера»
Ну а теперь попросим Читателя сделать небольшую паузу…
…И предложим ему вчитаться и вдуматься в реальную картину деятельности ежовского НКВД, как сказали бы сегодня, на «земле», которую искренне и правдиво описывает один из руководителей среднего звена тогдашних «органов» – начальник УНКВД по Ивановской области В. П. Журавлев, направивший заместителю наркома внутренних дел СССР Л. П. Берии докладную записку о борьбе с врагами народа, сопроводив ее рукописной вставкой на имя И. В. Сталина: «Тов. Сталин. убедительно прошу Вас уделить 30–40 минут и прочесть прилагаемую при этом записку. 13 ноября 1938 г. Москва»[158].
На записку Сталин наложил следующую резолюцию: «т.т. Молотову, Кагановичу, Ежову, Жданову, Андрееву. Прошу ознакомиться с запиской т. Журавлева. Записку придется обсудить. И. Сталин»[159].
ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА НАЧАЛЬНИКА УНКВД ПО ИВАНОВСКОЙ ОБЛАСТИ
КАПИТАНА ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ЖУРАВЛЕВА[160]
13 ноября 1938 г.
Все, что докладывал Вам лично, привожу в систему и докладываю в письменном виде.
В 1937 году в марте – июле месяце, работая в Красноярском УНКВД, я вел следствие по делу контрреволюционной организации правых, возглавляемой бывшим секретарем Крайкома ВКП(б) АКУЛИНУШКИНЫМ и бывшим председателем Крайисполкома РЕЗЧИКОВЫМ. В этой же организации принимало участие ряд руководящих работников УНКВД по Красноярскому краю (бывший заместитель начальника УНКВД КРЕСТЬЯНИНКИН – арестован, бывший начальник СПО УНКВД БУЗУЛУКОВ – арестован, бывший начальник отдела кадров ТУМАХОВИЧ – арестован, но впоследствии, почему-то, освобожден.
В процессе следствия по этому делу арестованный второй секретарь Крайкома ВКП(б) ГОЛЕДОВ, дал показания о том, что прибывшие в свое время с февральско-мартовского Пленума ЦК руководители контрреволюционной организации – АКУЛИНУШКИН, первый секретарь Красноярского крайкома ВКП(б), арестован и РАЗУМОВ – первый секретарь Иркутского Обкома ВКП(б), арестован, информируя его о делах контрреволюционной организации ГОЛЕДОВУ о том, что руководство союзного центра правых Центральный Комитет партии громит, РЫКОВ и БУХАРИН и другие будут в ближайшее время арестованы. Одновременно с этим, АКУЛИНУШКИН и РАЗУМОВ сообщили ГОЛЕДОВУ о том, что с арестом у руководства центра контрреволюционной организации борьба не прекращается, а, наоборот, усиливается, что во главе руководства нелегального центра правотроцкистской организации встали новые люди, известные всей стране, не менее, чем БУХАРИН и РЫКОВ, при этом прямо называли ГОЛЕДОВУ, в качестве руководителя нелегального центра ПОСТЫШЕВА – бывшего секретаря ЦК КП(б) Украины.
После того как эти показания были направлены в наркомат, немедленно последовало распоряжение за подписью бывшего начальника СПО НКВД СССР ЛИТВИНА о направлении арестованных ГОЛЕДОВА, СТЕПАНОВА, ЛЮТИНА и др. в Москву.
Арестованные немедленно были направлены в Москву, вместе с ними выехал и я. По прибытии в Москву, я был очень сурово принят ЛИТВИНЫМ, который сделал мне выговор за самовольный выезд из Красноярска. Кроме того, ЛИТВИН вместе с работниками своего аппарата – КОГАН и ГЛЕБОВЫМ (начальники отделений), подвергнув сомнению правильность показаний арестованных, особенно – показания арестованного ГОЛЕДОВА, касающиеся ПОСТЫШЕВА и ГОЛОЩЕКИНА (бывшего секретаря Казахстанского крайкома ВКП(б), обвиняя меня в искусственном создании этих показаний, устраивали, что называется, по этому поводу допрос с пристрастием, требовали признаться в том, что эти показания мною подсказаны арестованным. В результате, не допустили меня до допроса арестованных, как это было намечено первоначально, и впоследствии объявили мне, арестованные от своих показаний, данных в Красноярске, отказались.
Я, в свою очередь, резко настаивал на правильности показаний арестованных и реальности дела.
В августе 1937 года я из Москвы был направлен в командировку в Куйбышевскую область, с заданием развернуть работу по вскрытию правотроцкистского подполья. В соответствии с указаниями секретаря ЦК ВКП(б) тов. АНДРЕЕВА (который в то время находился в Куйбышеве), мною это задание было выполнено.
Пробыл я в Куйбышеве в командировке по 1-е октября 1937 года, после чего там же, в Куйбышеве был назначен начальником НКВД вместо снятого с этого поста ПОПАШЕНКО (ныне арестован). Секретарем Обкома в Куйбышеве был ПОСТЫШЕВ.
Насмотревшись на его «работу», я еще лишний раз убедился, что ПОСТЫШЕВ несомненно является врагом нашей партии и народа и ведет подрывную работу и, что полученные мною показания в Красноярске в отношении его, являются несомненно правильными (абзац подчеркнут синим карандашом. – А. Д.).
Об этом, прежде всего, говорили факты нежелания вести борьбу и разоблачать засевших в области участников правотроцкистского областного центра, сидевших вокруг и рядом с ПОСТЫШЕВЫМ. Впоследствии, когда по указаниям Центрального Комитета партии, была развернута борьба по разоблачению засевших участников правотроцкистской банды, ПОСТЫШЕВ переменил тактику,
