их заслуживало одобрения и подражания; притом же они часто держались неправильного взгляда на историю, считали ее не столько полезной, сколько занятной наукой, думали, что «истории пишутся для развлечения слушателей». (Василий Великий. К юношам. Твор. его, IV, 349–349).

Напротив, христианские юноши, изучая историю, относились к ней критически; они со всяким старанием оберегали душу, чтобы приятный исторический рассказ не внес чего-либо худого в душу, «подобно тому, как иные с медом глотают ядовитые вещества». (Там же).

Они не смотрели на историю, как на вещь лишь занимательную, они считали ее полезнейшей наукой, справедливо рассуждая: «История – складчина мудрости, ум многих». (Письмо Никовула сына к отцу. Твор. Григория Богослова, V, 274).

В языческих школах изучались также следующие науки: астрономия, естественная история, медицина. Христианские юноши и на усвоение этих наук налагают свою печать – христианскую. Эти науки служили им пособием к уразумению высших истин религиозных. Древняя астрономия далека была от совершенства. Долгое время эта наука была «собранием ничем не доказанных теорий и детски наивных гипотез». (Кожевников. Нравственное и умственное развитие римского общества, стр. 120).

Этого мало: в те времена астрономию смешивали с астрологией и под именем первой нередко преподавалась последняя. Во II и III веке астрология является в виде очень сложной науки, приведенной в стройную систему. В основе ее лежали старинные идеи о влиянии солнца, луны и двенадцати знаков зодиака на судьбу человека. Но эти мысли были дополнены многими другими. Недостаточно уже было зодиакальных богов (каждый зодиак был поставлен под покровительство какого-либо бога): месяцы были разделены на трети, из которых каждой заведывало второстепенное светило (в качестве богов). Половина этих 36 богов следила за земными событиями, другая управляла подземным миром. Далее существовала особая планетная система, в которой первое место принадлежало Сатурну; кроме того, планеты делились на мужские и женские. Но это еще не удовлетворяло астрологов, которые придумали нечто большее, а именно учение о влиянии созвездий на отдельные органы человеческого тела, в каждый час каждого дня и месяца в году. (Там же, стр. 84).

Всю эту чепуху нужно было изучить под именем астрономии и уметь прилагать к практике. Христианские юноши изучали, однако, науку о небе с большей рассудительностью, не увлекаясь бреднями. Они отметали астрологию, а из данных астрономии делали новые выводы, направленные к постижению Верховного Творца небес и звезд. Они из астрономии и науки для других опасной (т. е. астрологии) избирали, сколько нужно, лишь полезное, чтобы познавать стройное течение и порядок небесных тел и благоговеть перед Творцом; а что в этих науках было вредного, того они убегали, и течению звезд не подчиняли ни существ, ни явлений, как делали язычники, сослужебную себе тварь поставлявшие наряду с Творцом. Напротив того, само движение звезд, как и все прочее, приписывали лишь Богу». (Григорий Богослов. Надгробное слово брату Кесарию. Твор. его, том 1, 246).

Словом, они полагали основание для христианского естественного богословия. Так же они поступали и в изучении естественной истории. Естественная история у древних народов находилась на низшей степени развития. Так, у римлян зоология была скорее сборником различных курьезов, нежели положительной наукой: обращалось внимание только на поразительное, диковинное, изучалась только внешность и то мимоходом. В Риме устраивались выставки всевозможных редкостей. Различные уроды, карлики, гермафродиты, великаны, а также редкие животные составляли естественнонаучные коллекции. (Кожевников. Там же, стр. 181–182).

По-видимому, при таком положении этой науки христианские юноши не могли извлекать никакой пользы от изучения ее. Но на самом деле часто случалось не то. Естественная история при всем ее несовершенстве делалась для них путем к боговедению. Они изучали в школах и в книгах, что знала тогдашняя наука о «природе вещей воздушных, земных, морских» и научались уразумевать здесь «мысль неизреченного Бога, постигали, как Бог управляет вселенной, к чему ведет ее, и какой конец положен для целого мира, исполненного многих красот». Они изучали, уразумевали то, что «выше разумения смертных». (Письмо Никовула сына к отцу. Твор. Григория Бог., V, 274). Какое полезное употребление делали христианские ученые из своего знакомства с естествоведением, это доказывает «Шестоднев» Василия Великого, где данные тогдашнего естествознания приложены к объяснению библейского сказания о шести днях творения.

Христианские и языческие юноши, по крайней мере, некоторые из них, обучались в языческих школах и медицине, хотя бы они и не имели в виду сделаться практическими врачами. Они «углублялись в изучение свойств естеств и темпераментов и в начала болезней, чтобы уметь исторгать корни и отсекать ветви болезней. (Григорий Богослов. Надгробное слово Кесарию. Твор. его, 1, 274).

Христианские юноши, как везде и во всем, и здесь вносили свой дух в изучаемый предмет, подводили медицину под свою христианскую точку зрения. Они изучали в медицинской науке не только то, что касалось «видимого и долу лежащего», т. е. не только свойства человеческого организма, но и делали эту науку ступенью к высшей «науке и любомудрию», т. е. научались смотреть на человеческий организм с его немощами, как на творение Божие, испорченное грехом. (Григорий Богослов. Надгробное слово Василию Великому. Твор. его, IV, 79).

Вообще христианские юноши, проходя курс тогдашнего школьного образования и посвящая себя различным наукам, поставляли для себя законов отдавать свою «любовь» не «столько приятнейшим урокам, сколько совершеннейшим, способствующим для молодых людей образовать себя в добродетели». (Там же, 75).

Даже более того: «Они изучали разные науки в юности для того, по сказанию одного из них, чтобы предать мысль свою Божественнейшему Духу, чтобы потом везде отыскивать следы сокровенных красот (божественных), непрестанно восходить к свету и божественные внушения почитать мерилом жизни, а это все для того, чтобы и помощником и спутником и вождем имея Христа, с легкими надеждами вознестись отселе, сподобиться жизни чистой и непрекращающейся, не издали, как бы в зеркале и воде, видеть слабые изображения истины, но созерцать чистыми очами саму истину». Особенно прекрасны следующие слова того же богомыслящего христианина, посвятившего себя науке: «Последним ключом своего учения соделаем Христа». (Письмо Никовула к отцу. Твор. Григория Бог., V, 274–275).

Христианские юноши, как видно отсюда, высшей целью научного образования поставляли то, чтобы все свои знания повергнуть к подножию креста, где все истины находят для себя полную гармонию и действительное совершенство.

В хорошей, правильно организованной школе юноши не только обучаются разным полезным наукам, но и дисциплинируются. Достигала ли этой последней цели языческая школа и насколько достигала?

Дисциплина языческих училищ, к сожалению, стояла на низком уровне и не могла удовлетворять даже самым скромным требованиям. Свидетельств о том, что школы языческие были распущены, можно встретить очень много;