Вика выждала десять долгих ударов сердца и обратилась ко мне:

— Учитель, разреши наш вопрос. Кто должен тянуть первым?

— А? — Я отмер. Надул губы, нахмурил брови. Пару раз пристукнул по бубну и выдал заунывное: — У-у-у-у-у…

Странное эхо разнесло этот звук. Мир вокруг затих. А я вдруг понял, что поймал неведомую волну. Пение мое сработало, как камертон, настроив судьбу на нужный лад. Стало очевидно, что нет никакой разницы, кому тянуть камень первой, каждая вытащит то, что назначено ей жребием. И жребий этот предопределен.

— Духи говорят, что ты должна быть первой! — Сказал я и указал на Анжелу. Потом переместил палец на Стеллу: — Вторая.

Кто будет третьей стало понятно без слов.

Анжела посмотрела на меня с благоговением и запустила пальцы в мешочек. Камень ей достался коричневый. Потом был зеленый. Последний белый.

Я снова затянул мелодию и пошел вокруг костра, совершенно не представляя, что делать дальше. Прозрение как пришло, так и исчезло. Оставив меня в смятении. Вика снова взяла бразды правления в свои руки.

— Камни — ваши обереги, — сказала она. — Каждый подарит то, в чем вы нуждаетесь больше всего. Зеленый — здоровье и жизненную силу. Белый — защиту высших сил. Коричневый — достаток и благополучие. Каждый дар бесценен. Храните его. А теперь самое главное.

Она взяла с подноса одну перчатку и ножницы. Протянула Анжеле, указала на забор. Туда, как по команде уставились все, включая меня. Все ждали продолжения. Вика выдержала театральную паузу, такую внушительную, что Станиславский бы обзавидовался.

— Там растет крапива, — сказала она. — Пойди и срежь одну ветвь. Чем длиннее, тем лучше.

После камней дамы были готовы на все. Даже крапива их не могла испугать. Анжела Аркадьевна решительно натянула перчатки, окинула товарок победным взглядом и ринулась в самую гущу кусачей травы. Там лихо махнула ножницами и срезала целый пучок. Правильно, чего мелочиться с одной веточкой?

Мне дико захотелось бросить бубен и поаплодировать ей.

Стелла получила вторую перчатку. Ножницы были одни на всех. Зарослей крапивы под забором с лихвой хватило бы и на десяток отчаянных дам. Скоро возле стола рядком стояли все три клиентки, держа перед собой по обжигающему венику. Глаза у них азартно блестели. С этими странным букетами рафинированные дамочки неожиданно стали похожи на заправских ведьм, разве что метл не хватало.

Такими они мне нравились куда больше. Как-то сразу забылось нытье, ушли куда-то в прошлое надуманные невзгоды. Им было интересно. В глазах унылая лень сменилась жаждой жизни.

Вика расставила их вокруг котла с трех сторон. Мне жестом показала продолжать движение по кругу, сама встала с четвертой стороны и монотонно затянула песнь:

Любую беду рукой отведу:

Болезни, напасти, проклятье, нужду…

Схороню от глазливых людей,

Сберегу от случайных смертей…

Слова ее лились живительным потоком. Я тоже поддался их волшебству, мысленно повторяя за Викой каждое слово, проживая каждую мысль. На душе становилось невероятно легко.

Когда заговор подошел к концу, девушка приказала:

— А теперь, крапиву в котел.

Ее приказание было моментально исполнено. Вика закрыла глаза, что-то договорила. На этот раз не вслух, а беззвучно шевеля губами. А потом расслабилась.

— Все, сказала она. Высшие силы взяли вас под защиту. Дали обещание беречь от бед.

Она обернулась к столу, попросила с улыбкой:

— Слава, принеси нам три кружки.

Тот послушно подорвался, побежал в дом. Вскоре вернулся. Чашек принес на всех. Что требуется от клиенток стало понятно даже мне. И я опередил Вику. В конце концов, кто тут шаман? Хоть и липовый…

— Зачерпните зелье, — велел я.

Посмотрел, как трепетно исполняется приказание, пригласил дам к столу.

— А теперь рассаживайтесь. Вам это нужно выпить.

А потом зачерпнул варево и себе. Я тоже заслужил ароматный сливовый компот, щедро приправленный травами.

Глава 13

Ближе к ночи, когда довольные дамы убрались восвояси, записавшись на месяц вперед, когда мы только уселись перед телевизором, в надежде узнать, что творится в мире, с улицы вновь послышался звук авто.

Лис, оставшийся у нас ночевать, спросил недовольно:

— Кого еще черти принесли?

Влад вызвался посмотреть. Я прильнул к окну. Там было так темно, что разглядеть ничего получалось. Сначала послышались голоса, потом звук шагов. После в комнату вошел удивленный донельзя Воланчик. Следом за ним странно притихший куратор. Дальше в дверях маячил кто-то еще, но мне пока не было видно кто.

При себе у гостя был внушительных размеров кожаный портфель. Нес он его бережно, нежно прижимая к груди.

В комнату куратор вошел молча, не здороваясь. Сопровождение свое до времени оставил в сенях. Поставил на стол драгоценную ношу, щелкнул замком, откинул крышку. Под изумленными взглядами вытащил две бутылки дорого коньяка и белую лошадь. Бросил на Вику настороженный взгляд, мельком захватил глазами Лиса, застыл на мгновение в раздумьях и присовокупил к набору бейлис. Попросил, заметно тушуясь:

— Принесите какие-нибудь рюмки.

Влад проворно метнулся на кухню. Лис за ним. Вернулись с посудой и табуретом. Следом вошел подручный хозяина, один из тех, кто еще вчера чесал об меня кулаки. Вид у него был жалкий, смущенный. В комнату он втащил две тяжеленые сумки. Слегка заикаясь сказал:

— Мы тут кое-что на закуску принесли…

Кое-что меня поразило. В девяностые я совсем не помнил ни хамон, ни камамбер. Дальше дары посыпались, как из рога изобилия: черная икра, консервированные креветки, финский сервелат, банка ветчины в желе и прочее, и прочее, и прочее. На десерт вручили Вике коробку вишни в шоколаде с ликером.

Я стоял молча, сложив на груди руки. Мне было интересно, что произойдет дальше.

Гости сочли, что даров достаточно, усадили единственную даму к окошку, разобрали стулья и расселись. Лису пришлось идти еще за одним табуретом. Заодно он принес нож.

Куратор не чинясь открыл коньяк, разлил в тару. Лис убрал с глаз долой ликер и подсунул Вике ветчину, хлеб. Она сама принесла себе чай.

— Вздрогнем? — Мне навстречу протянули рюмку. — За знакомство.

«Хорошее знакомство, — подумал я, — ребра до сих пор болят». Вслух же сказал:

— Какое знакомство? Мы так и не знаем, как вас зовут.

Лис поморщился, попытался пнуть меня под столом. Я словно невзначай отодвинул ногу.

Куратор крякнул,