Вид у Дубарева не пионерский: без галстука и не стрижен давно.

Прибегает Козлик с мороженым и говорит:

— Ой!

Козлик всегда говорит «ой», где надо и где не надо.

— Ой! — говорит Козлик. — Что ты, что ты!.. Отдай!.. Отдай плакат!

И я говорю:

— Отдай, Дубарев. Ошибка откроется, все равно вернут обратно.

А он молчит. Он опять задумался.

Я говорю:

— Дубарев.

Он молчит. Такой у него характер.

Я говорю:

— Ду-ба-рев! — И хлопаю у него над ухом.

Он мне:

— Ну, что, что?

— Отдай плакат высокому пионеру.

Дубарев говорит:

— А что я, хуже его?

Я хочу взять у него плакат, но он вцепился и держит. И слезы у него в глазах накапливаются.

Вот как захотел в пионерский лагерь. Вот как обидели человека. А главное — ни за что.

Где-то впереди раздается команда. Оркестр играет марш. Родители сзади подталкивают: «Пошли, пошли!»

Мы идем рядом с Дубаревым и с плакатом. Мы поднимаемся по ступенькам на перрон.

Поезд зеленый-зеленый. Он дачный. Давно я не видел таких поездов.

Высокий пионер все время держится около нас. Он говорит:

— Меня Боря зовут. Давайте дружить.

— Давайте, давайте, — говорит Дубарев. — Я согласен.

Тут начинают по списку выкрикивать пионеров, принимать их у родителей и сажать в вагон. Дубарев нервничает. Я говорю:

— Пока не поздно, отдай плакат, Дубарев.

Но отдать плакат уже некому. В толпе родителей остаемся мы одни.

— А ваши фамилии? — спрашивает пионервожатая.

— Дубарев! — говорим мы вместе с Козликом. — Его в списке нет, но у него отец на заводе работает, он ударник коммунистического труда!

Пионервожатая испуганно отнимает у Дубарева плакат.

— Ни в коем случае! — говорит она. — Хорошо, что ошибка вовремя выяснилась. Вы хоть понимаете, что могли натворить?

Мы-то с Козликом понимаем, но Дубарев не понимает. И я знаю, что сейчас ему этого не объяснить.

Тут подошел человек в пиджаке, из-под которого виднелись подтяжки.

Он спросил:

— Ну, что здесь за инцидент?

— Да вот, — сказали мы с Козликом, — он в лагерь хочет. Вот в чем инцидент. У него отец на заводе работает.

Человек удивился:

— Значит, в лагерь хочешь? Вот ты какой! А как твоя фамилия?

— Дубарев.

— Дубарев? Ах, Дубарев! — и человек вдруг зачем-то закричал на весь перрон:

— Дубарев!..

Вдруг мы увидели, что по перрону, раздвигая толпу родителей, идет отец Дубарева, а на шее у него надета труба.

— Твой отец? — спросил человек в пиджаке у Дубарева.

— Мой… — сказал Дубарев, не веря своим глазам.

— Твой сын? — спросил человек у подошедшего отца Дубарева.

— Конечно, мой… — растерялся отец. — Славка, а ты зачем здесь?

— Он случайно, — сказал я. — Мы на автобусе ехали.

— Зайцем, наверное? — спросил человек в пиджаке.

— Нет, нас пригласили! — сказал Козлик. — Экскурсанты!

— То-то. — Человек в пиджаке обратился к отцу Дубарева: — Ну, а ты будешь теперь в оркестре играть? Или опять на нервах? Говори, будешь на репетиции ходить?

— Буду, — сказал отец Дубарева. — Славка, у тебя на трамвай есть?

— Есть у него, — сказал Козлик.

— Ну, тогда поглядим, — сказал человек отцу Дубарева. — Подумаем. Посоветуемся, Завтра заявление обратно неси.

Глава 13

С Витебского вокзала ездят в Вырицу и в Пушкин. Раньше, при царе, Пушкин назывался Царское Село. Там учился молодой Саша Пушкин. Там его заметил Державин, но Саша убежал. Его искали, но не нашли. Теперь город называется в его честь, а что там было Царское Село, никто и не вспоминает.

В Белоостров ездят с Финляндского. Это от Витебского на метро. Метро чем хорошо — оно соединяет все вокзалы. Допустим, были у тебя дела на Витебском вокзале. А теперь тебе нужно на Финляндский. Вот садись в метро и поезжай. В метро у меня такое же настроение, как на демонстрации.

Дубарев тоже ехал очень довольный.

Козлик выглядел похуже. Жаль, что мы не купили ему новые сандалии, как бы ему было сейчас хорошо.

* * *

Как только мы приехали на Финляндский вокзал, Козлик сразу же потерялся.

Мы искали его в буфете, в зале ожидания, зашли даже в туалет, но нигде Козлика не было.

Вдруг Дубарев говорит:

— Смотри, вот же он!

Я увидел, что Козлик стоит спиной к нам и что-то читает.

— Ты опять читаешь! — крикнул я. — А мы тебя найти не могли!

Он ответил:

— Не сбивайте меня. Никак не могу понять расписание поездов.

Тут мы поняли, что Козлик надумал ехать в Белоостров. Там у него раньше была дача, и в детстве Козлик там отдыхал.

Дача там есть и сейчас, но у его мачехи родился маленький, и они подумали, что Козлик… Но это я уже говорил.

— Ну, что ж, пусть поедет, — сказал Дубарев. — Братец ведь там, как-никак…

— Ты поезжай, — сказали мы Козлику. — Съезди. Маленького посмотришь…

Мы пошли его провожать. Козлик остановился у кассы.

— Три, — сказал он. — Три детских. Только, пожалуйста, чтобы «туда» три и «обратно» три.

Мы с Дубаревым удивились.

— Ладно, — сказал нам Козлик. — Что вам делать? Вы уж поезжайте со мной.

* * *

Как только мы вошли в электричку, Дубарев сразу сел у окошка. Я шепнул ему:

— Ты что, Дубарев?.. Козлика к окошку пусти.

Козлик сел, и у него сразу свалились сандалии. Я поднял одну сандалию и поглядел. На ней был стоптан весь задник. Прямо в лепешку. Все время морщился, как я его ни распрямлял.

— Э-э, — сказал я Козлику, — да ты просто ремешки не расстегивал…

Козлик сказал:

— Не люблю я расстегивать ремешки.

Когда поезд тронулся, в вагон вошел мужчина с маленькой девочкой. Девочка была в красном платьице и в красных ботинках. В волосах у нее был розовый бант.

— Уважаемые граждане, — сказал мужчина. — С кем из нас не приключается беда? Я приехал сегодня утром со станции Великие Луки, чтобы следовать к постоянному месту жительства — в город Кострому. Но сойдя с поезда в городе-герое Ленинграде, я понял, что потерял билет. Граждане, представьте себя на моем месте, да еще с ребенком, и помогите, кто чем может.

Люди в вагоне зашевелились и стали давать мужчине с девочкой деньги. Он всех очень сильно благодарил.

Мне было стыдно. Чем я мог помочь человеку, попавшему в беду, да еще с маленькой девочкой? Я понимал, как это страшно потерять билет, хотя сам билета еще никогда не терял.

«Какая хорошая девочка, — думал я. — Где она будет спать сегодня? И когда попадет домой?»

И вдруг Козлик из-за моей спины протягивает мужчине рубль.

— Возьмите, — говорит он. — Это от нас от троих. Только дайте нам, пожалуйста, сдачи. Нам еще обратно