Шрифт:
Закладка:
— Ты знаешь, что делать. Не звони мне, пока не будет все готово. Поняла? — Он вешает трубку. — Котенок. — Его голос звучит сдавленно. — Что, черт возьми, ты творишь?
Я изображаю кокетку и зажимаю палец между зубами, прикусывая его.
— Пришло ли время для моего наказания?
— Черт, — выпаливает он. Его глаза кажутся голубее, совсем бледно-голубые. Вообще никаких признаков зелени.
Он указывает на диван в гостиной.
— Я сейчас приду.
Мои ладони становятся липкими. Несмотря на мою браваду, я понятия не имею, что делаю. Соблазнение — это новая игра для меня, а наказание — совершенно чуждо. Нет, это неправда. Я насмотрелась фетиш-порно. Но никогда не испытывала настоящей боли. Не уверена, что мне это понравится.
Джексон возвращается с деревянной лопаткой в руках, и внутри меня всё переворачивается.
Я прикусываю нижнюю губу и стараюсь успокоить дыхание.
Он садится на мягкое коричневое замшевое сиденье и похлопывает себя по коленям.
— Сними полотенце, котенок.
Между ног все сжимается. Не уверена, взволнована я больше или нервничаю, но в любом случае иду вперед. Бросая полотенце на пол, забираюсь к Джексону на колени, подставляя свою задницу для наказания. Я молюсь, чтобы деревянная лопатка не была худшим орудием пытки в мире. И скорее всего, это так, поскольку его регулярно использовали на детских задницах в те дни, когда порка считалась полезной и приемлемой формой наказания. Не то чтобы я была согласна с такими мерами.
— Ох, котенок. — Это звучит как жалоба, почти как стон. Джексон проводит рукой по моему бедру и по изгибу ягодицы. Я чувствую под собой его твердый член.
И раздвигаю бедра.
— Детка, я скоро позабочусь о желании у тебя между ног. Но ты права. Пришло время для твоего наказания. — Он шлепает меня по заднице, но это просто его рука.
— Ммм, — подбадриваю я его.
Он хлопает по другой стороне и приглушает жжение. Еще несколько шлепков справа и слева, и я начинаю извиваться, желая большего.
Джексон кусает меня за задницу, а я визжу и хихикаю. Он тоже посмеивается.
— Хорошо, допустим… двадцать раз деревянной лопаткой.
Я понятия не имею, много это или мало, поэтому держу рот на замке.
Он наклоняется ко мне.
— Если это слишком, детка, я хочу, чтобы ты сказала об этом.
— Да, сэр.
Он стонет.
— Мне нравится, когда ты меня так называешь.
— Так вот почему ты стал генеральным директором?
Он шлепает меня деревянной лопаткой. Это определенно хуже, чем его рука, но не ужасно.
— Нет, детка. Я не хочу, чтобы кто-то называл меня сэром. Только ты. — Он начинает быстро шлепать, сначала с одной стороны, потом с другой.
Я вращаю бедрами, вздрагивая от ударов.
— Я люблю слышать это только от тебя. Остальные могут идти к черту.
Я сжимаю ягодицы. Это больно. Сильно. Но потом все заканчивается. Двадцать шлепков за двадцать секунд. Я почти жалею, что их было всего двадцать. Почти.
Джексон гладит ладонью мою подергивающуюся попку, и я издаю тихий стон.
— Не уверен, что этого было достаточно, — размышляет он. — Я не знал, как ты это воспримешь. — Его пальцы проникают между моих ног, и мои мысли путаются.
— Может, нам сделать еще один круг, котенок? Еще двадцать?
— Нет.
Жар разливается повсюду; моя киска жаждет его.
— Нет? — Его прикосновения так соблазнительны, пальцы скользят вверх и вниз по моим скользким складочкам. Мой мозг не может сообразить, что он угрожает мне очередной порцией шлепков деревянной лопаткой.
— Да? — говорю я.
Он рычит, низко и сексуально. Больше похоже на одобрительный гул.
— Мне нравится шлепать тебя, котенок. Люблю, когда ты лежишь у меня на коленях для наказания.
— А кого еще? — с придыханием спрашиваю я, потому что, по какой-то причине, я ревнивая стерва, когда дело касается Джексона.
Он замер.
— Прости, что?
— Кого еще ты отшлепал?
Его низкий смешок проникает прямо в мои эрогенные зоны, напрягая соски, заставляя мою киску сжиматься.
— Только тебя, детка. Только тебя. — Он снова берет лопатку и шлепает ею меня.
На этот раз мне определенно это не нравится, так как у меня уже и так болит от первой порки, но пока терпимо. Джексон еще раз шлепает, и я извиваюсь и визжу у него на коленях.
— Ой, пожалуйста! — кричу я в конце, но он уже останавливается.
Его пальцы тут же скользят у меня между ног, и я в три раза влажнее, чем раньше. Думаю, мне действительно нужна была вторая порка.
— Господи, эта милая маленькая попка, покачивающаяся у меня на коленях, заставляет меня хотеть заниматься этим всю ночь.
— Не-е-ет, — стону я. Определенно не готова к третьему раунду.
Он посмеивается и переворачивает меня. Джексон крупный парень и сильный, но, клянусь, из-за него кажется, что я вешу меньше трех фунтов. Обхватив огромной ладонью мою ногу, отодвигает ее и приподнимает мои бедра. Его рот касается моей сердцевины, срывая крик с моих губ.
Святой куннилингус, Бэтмен. Его язык кружит по моим внутренним губкам. Он сосет и покусывает, прикасаясь губами к клитору.
Я цепляюсь за Джексона и прикрываю рот, чтобы сдержать беспрерывные крики.
Он рычит, проникая в меня большим пальцем и продолжая свою потрясающую пытку моих женских прелестей.
Я кончаю, кульминация пронзает меня с такой силой, что ею можно заправить ракетный корабль.
— Черт возьми, котенок. — Джексон отстраняется и скользит пальцем туда и обратно, наблюдая за моим лицом, когда я кончаю.
Одна часть меня думает, что я должна быть смущена тем, что он видит мое лицо в момент оргазма, но остальной части меня все равно. Или, скорее, считает, что заслуживает этой привилегии, поскольку именно он их дает.
— Черт, черт, черт. — В тоне Джексона слышится отчаяние. Его глаза светятся светло-голубым. Он снова переворачивает меня, на этот раз на колени на диване, так что мой торс свисает с подлокотника дивана. Он шлепает меня по заднице, и я слышу шорох одежды.
Я понимаю, что вот-вот потеряю свою девственность. События развиваются так быстро. Дыхание Джексона прерывистое, движения резковаты. Он трется головкой члена о мой мокрый вход. Не думаю, что он надел презерватив. Часть меня взволнована тем, что пробудила в нем столько страсти. Другая часть… ой.
Я задыхаюсь, слезы наворачиваются на глаза, когда он входит в меня, преломляя мое сопротивление.
Он замирает.
— Кайли, нет.
Я все еще задерживаю дыхание.
— Детка, нет. — Джексон склоняется надо