Итак, если у родителей в отношении детей могут быть расчеты и соображения, тем более это применимо, когда нет тех чувств благодарности и любви, которые существуют между родителями и детьми.

Теперь ученые, говоря о государе, устраняют стремления к материальной выгоде, исходя из принципа взаимной любви. Они таким образом домогаются того, чтобы государь обладал более сильным чувством, чем родители. Это – недостаточная опытность в суждениях о милостях, коварство и обман. Поэтому разумный государь не считается с таким требованием.

Правление мудреца заключается в исследовании поощрительных и запретительных мер. Когда они выяснены, то правила для чиновников обязательны в отношении наград и наказаний. Если в них нет пристрастия, народ слушается чиновников, а чиновники вводят порядок. Когда чиновники водворяют порядок, государство богато; армия тогда сильна, и возможно достичь положения тирана. Последнее необычайно выгодно для правителя. Государь правит, имея в виду эту великую выгоду; поэтому назначаемые им на места – люди способные, и его награды и наказания беспристрастны; система управления народом тогда ясна. Если исчерпать свои силы вплоть до принесения в жертву своей собственной жизни, тогда отличаются и достигают чинов и пожалований; в этом случае достигается богатство и знатность. Богатство и знатность – великая выгода для чиновников. Когда чиновники, имея в виду великую выгоду, приступают к делу, они не будут роптать; даже когда грозит им смерть, они сделают все, что в их силах. Когда государь не человеколюбив, а чиновники не преданы престолу, можно стать тираном (ср. выше).

Если коварство становится обязательно известным, принимают меры, чтобы скрыть его. Неукоснительно наказывая за преступления, можно пресечь его. При неведении коварство получает свободу действий; при отсутствии наказаний оно осуществляется.

Когда утаивают незначительную сумму в укромном месте, даже у Цзэн Ши могут возникнуть сомнения, так как самый факт указывает на скрытность, это вызывает соблазн и предположения. Если же оставить сто фунтов золота на рынке, даже смелый разбойник их не возьмет, понимая риск кражи в многолюдном месте.

Итак, если не обнаруживается преступление и не наказывается, то могут возникнуть сомнения у Цзэн Пи; если же обязательно обнаруживается и подвергают наказанию преступника, то смелый разбойник не решится взять золото, повешенное на рынке.

Поэтому управление государством разумным правителем состоит в том, чтобы поручать охрану многим и сделать тяжелыми его наказания, дабы запреты народу исходили на основании закона, но он не укрощался стыдом.

Мать любит детей вдвое сильнее, чем отец, приказания же последнего исполняются детьми вдесятеро лучше, чем приказания матери. К чиновникам народ не питает любви, но их приказания и распоряжения исполняются несравненно лучше, чем повеления родителей. Последние относятся с полной любовью, однако приказания их тщетны; чиновники прибегают к строгости и авторитету, и народ повинуется. Можно поэтому, исходя из сказанного, решить вопрос о значении в деле воспитания семьи и управления народом строгости и любви. Притом родители ищут для детей благоденствия и материальных благ в жизни и желают, чтобы в своих поступках они были далеко от преступлений. Правители же в отношении народа во время войны распоряжаются их жизнями, а в мирное – истощают их силы. Итак, родители относятся с великою любовью к детям, чтобы они были довольны и имели полезное, но их не слушают; государь, не давая ни любви, ни пользы, требует жизни людей, и его приказания исполняются.

Разумный государь, понимая это, не питает в себе любви, а усиливает строгость. В силу этого же условия, если имеет место сильная любовь матери, много бывает дурных детей; это – действие любви; отец же мало выказывает любви; наставляя, он наказывает, и бывает много добрых сыновей. Таков результат применения строгости.

Обратим внимание на то, как люди устраивают свое имущество. Только такая семья будет, наверно, пользоваться теплым платьем и хорошей пищей даже при бедствиях от нашествия врагов и страданиях от неурожаев хлебов и овощей, члены которой уговаривают один другого потерпеть в голоде и холоде, поощряют друг друга в трудах и лишениях. Зато, наверно, в тех семьях, в которых, жалея друг друга, помогают платьем и пищей, оказывают взаимно милости в веселом и радостном, в годы неурожайные и голодные станут отдавать своих жен другим людям и продавать детей.

Поэтому применение закона как основного пути таково: сначала страдания, а затем постоянная польза. Когда же гуманность принимается за путь, наслаждаются минутным счастьем, а затем бедствуют. Святые люди, определив значение его (закона), извлекли великую выгоду; поэтому они применяли взаимное побуждение (ради выполнения закона, что необходимо для осуществления его всеми), отринув взаимное сожаление (возбуждаемое видом людских страданий), вызываемое гуманностью.

Слова ученых гласят: «Облегчите наказания». Это – средство, ведущее к смуте и гибели. Неукоснительность в наградах и наказаниях – это поощрение и запрещение. При значительности наград быстро достигается то, к чему стремятся, а при значительности наказаний спешно запрещается нежелательное. Стремящийся к выгоде непременно относится с отвращением к вреду: вред противоположен пользе. Как можно не относиться враждебно к тому, что идет вразрез с желаниями? Желающий водворить порядок обязательно ненавидит смуту: смута противоположна порядку. Поэтому у того, кто сильно желает водворить порядок, награды обильны; у того, кто сильно ненавидит смуту, наказания обязательно строги. Допущение легких наказаний указывает на то, что отвращение к смуте незначительно, а потому также невелико желание водворить порядок. Это значит, что не только нет общего плана, но и деятельность неправильна.

Поэтому лучший способ разрешения вопроса о различии способных от неспособных, глупых от мудрых – установить известный размер наград и наказаний.

Применяющий тяжелые наказания делает это не ради данного преступника. Решения закона в применении его разумным государем касаются разбойника, но не казнимого: последний – мертвый член государства. Казня разбойников, он не расправляется с тем, кого казнит; расправа же сводится с ним как с преступником. Казнь разбойника, бесполезная сама по себе, имеет в виду исправление дурных.

Поэтому я и говорю: строгое наказание за один дурной поступок прекращает всю ложь в пределах государства; этим и создается порядок. Те, кого серьезно наказывают, – разбойники и воры; бояться же и страшиться будут честные люди. Почему же те, кто хочет водворить порядок, колеблются в применении тяжелых наказаний?

Что касается значительных наград, то это не только награды за деяния данного лица: ими одновременно поощряются все в государстве. Получившие награды пользуются их выгодами, не получившие же полюбят свое дело; это и