– Почему на рассвете? Разве не было бы лучше ночью? – ветерок казался действительно заинтересованным.

– Не-а, сейчас стражи меняют посты, так можно меньше подозрений вызвать. Всего шесть смен, шесть возможностей разнести информацию.

– И куда мы сейчас?

– О, мы? – Анкэль усмехнулся. – Так ты всё-таки решил быть на нашей стороне?

Микото промолчал и лишь подлетел к рукам мальчика. Даже несмотря на холод повсюду, от пальцев исходило тепло. И почувствовал, как вокруг сложились руки, только изобразил что-то вроде улыбки.

– Ты защищаешь ветер от ветра.

– Я защищаю добрый ветер от злого ветра, – серьёзно сказал Анкэль. – Пойдём.

Он шёл прямо, сейчас уже не бегая от стены до стены, сливаясь с десятками людей, что сейчас шли искать себе пропитание. Вокруг – лишь серые лица, на которых не было ни капли жизни. Все кутались в одежду, пытаясь скрыться от пробирающей до костей морозной бури, но не получая результата: всё ещё было неизмеримо холодно.

Это был высокий дом, который и в подмётки не годился остальным: красивый, в несколько этажей, с цветущими рядом гортензиями. Анкэль присел и сорвал один цветок, вдыхая его аромат.

– О? Тут даже что-то цветёт? – Микото заинтересованно подлетел к цветку.

– Ага. Целых два растения. Это – гортензия, она растёт там, где дует холодный ветер, так что у неё раздолье, – Анкэль грустно усмехнулся, – Говорят, Инари любит эти цветы больше людей.

– Но у тебя на груди?

– Гортензия. Иронично, не правда ли? Они действительно красивые. И ещё напоминают мне о моей цели. Хе-хе.

Костяшки пальцев несколько раз стукнули о кедровую поверхность двери. На пороге появилась девушка. У Микото перехватило дыхание. Он думал, что видел красивых людей, но она отличалась от других.

Её внешность была за пределами стандартов, приковывала взгляд, захватывала внимание.

– Здравствуй, мальчик, – девушка посмотрела сверху вниз и перекинула белые-белые как снег волосы на плечо. – Ты по делу или укрыться от холода?

Она стояла, опершись на стену, улыбаясь, смотря своими проницательными глазами и сжимая пальцами косу возле лица.

– По делу, Ведьма Семи Ветров, -Анкэль поклонился. – Ночной цветок скоро зацветёт.

Улыбка её была совершенно неживой. Холодной, от неё не исходило ничего, кроме безразличия и холода, такого, какой бушует за дверями. Но в глазах её не было блеска, какой был у всех мятежников.

Она будто давно умерла и лишь позволила нести себя ветрам. Но пальцы её были холодные, бледные, а на подушечках шрамы, какие оставляют только струны лиры или спускающаяся тетива лука.

– Да, – девушка не выглядела даже капли удивлённой.

– Когда? – Анкэль повторил ту же фразу, что услышал от странного бармена и которую говорил подозрительному рыцарю.

– Ясно. Что-то ещё от меня нужно? – девушка даже не повела бровью.

– Нет, Ведьма Семи Ветров, – Анкэль не казался удивлённым такой реакцией.

– Тогда отдавай цветок и иди, – Микото был уверен, что до этого её голос был холоден, но сейчас он будто заледенел.

Анкэль протянул гортензию, белые лепестки которой так скоро начинали увядать, и вышел обратно на улицу. Капюшон чуть не сдуло сильным порывом ветра, мальчик резко схватил его и натянул ещё более, так, что едва что-то видел.

– Вот ты и познакомился со всеми четверыми, – Анкэль улыбнулся. – Бармен, Господин Рыцарь, Ведьма Семи ветров и я. Как ощущения?

– Странные вы. Очень странные, – Микото серьёзно задумался.

– Ну, не без этого. Пойдём!

«Сказал «пойдём», а сам побежал» – смотря в быстро удаляющуюся спину, проворчал ветерок.

«Ветер так противно свистит» – бросил проходящий мимо человек, чем оскорбил Микото до глубины души.

Микото хмыкнул.

Ишь, чего говорит. Теперь пусть причёску пытается исправить. Мальчик тем временем почти успел скрыться из виду, только плащ подрагивал в такт бегу. Анкэль не то, чтобы бежал, это скорее походило на лошадиную рысцу, поэтому ветерок не составило особого труда его догнать.

А вот понять, куда они направляются, было сложнее. Поворот к бару странного мужчины по имени «Бармен» остался позади, а по отношению к дому курящего рыцаря они и вовсе шли в совершенно обратную сторону.

Казалось, они направляются прямо к воздушному барьеру, который ограждал башню Инари от того небольшого круга, где было разрешено селиться простым жителям города.

– А ты когда-то выходил за барьер? – Микото наконец-то догнал мальчишку и теперь летел прямо над его плечом.

– Ха-ха, нет, конечно. Кто меня выпустит? – Анкэль на секунду остановился и поднял взгляд к небу, где кружили ураганы. – Мы ведь за это и боремся. За возможность попасть туда, на свободу.

Теперь они двигались чуть медленнее, а там, куда они направлялись, появлялось всё больше шума и человеческих голосов.

Гул нарастал с каждым шагом, он был такой живой.

Что Микото захотел скорее попасть туда, но мальчик замедлился, будто в нерешительности. Он достал лиру из-под плаща и неуверенно сыграл несколько нот. Перебирал струны одну за одной.

Это не была мелодия, скорее, просто стандартная последовательность нот.

– Что ты делаешь? – ветерок подлетел поближе, пытаясь разобраться.

– Разыгрываюсь, – голос Анкэля внезапно стал каким-то напряженным.

Пальцы касались лиры, но взгляд бегал по окрестностям, выбирая людей. Наконец, ладонь коснулась всех струн разом, с дребезжанием прекращая звучание.

– Ну, пойдём.

Мальчик свернул за угол и Микото наконец-то открылся огромная площадь, где по бокам стояли лавки с товарами.

Люди не улыбались, они лишь спорили, кричали, крепче закутывались в плащи и старались скорее покинуть это место. А там, дальше, виднелся единственный выход из города – мост, но даже на нём холодный ветер создавал барьер, а ледяные капли разбивались о камень, создавая в воображении чёткую картину о том, что будет, если человек ступит туда.

– Зачем мы здесь? – где-то в глубине разума Микото понимал, но отказывался признавать, что этот мальчик такой глупый.

Или смелый.

Анкэль, кажется, впервые его проигнорировал, начав пробиваться сквозь толпы людей к единственному небольшую возвышению в виде простого камня.

Микото хотелось верить, что красные капли на этом камне – это сок помидоров. Мальчик запрыгнул, снял бледно-красную ткань, что висела на плечах под капюшоном, положил перед собой и внезапно сбросил капюшон, со всей силы ударив по струнам лиры. Сильные порывы ветра развевали его волосы, и сейчас это лишь подчёркивало его полный решимости взгляд.

– Подайте монету за то, что поёт менестрель, – Анкэль улыбнулся, и тут же получил множество взглядов в свою сторону.

Кто-то смотрел на него, как на дурака, а кто-то резко остановился, внимательно осматривая барда.

– Даме прекрасной вручите красивый букет. Горькое пейте вино из далёких