лишь еще больший испуг. Пума!

Отпрыгиваю назад от неожиданности, и отражение отпрыгивает в ответ.

Этого не может быть, нет!

Опускаю вниз глаза и вижу лохматые звериные лапы.

Бегу. Бегу прочь, словно есть какой-то шанс убежать от самой себя.

Не хочу этого. Не хочу верить, что я больше не человек! Хотя, нет, человек, ведь я лежу рядом с Шейном и крепко сплю. Как это?

Продолжаю бежать, не знаю куда, не знаю зачем. Кругом бесконечный лес.

Хочу проснуться, но не выходит. И ущипнуть себя не могу. Придется кусать.

Больно! Зачем же так сильно? Кровь пошла.

Снова бегу, но уже не так быстро. От боли рука гудит. Или лапа, уже и не знаю.

Останавливаюсь. Больше нет сил терпеть эту боль. Зализываю рану. А она, как по волшебству, начинает быстро затягиваться.

Как это возможно? Хотя, чему уже удивляться.

Удар справа. С такой силой, что отлетаю в сторону на несколько метров. Тяжело дышать, в глазах мутнеет.

В непроглядной тьме вижу два голубых огонька.

Черная тень приближается ко мне, а вместе с ней и огоньки.

В последние секунды сознания понимаю, что движущаяся на меня тень — это черная пума…

***

Я вскочила с постели с немым криком ужаса. Ледяной пот пробирал до дрожи. Правый бок невыносимо болел, даже дышать было больно.

Должно было быть страшно, после такого-то сна. И было. Но на первом месте стояла нестерпимая боль.

С трудом я поднялась с кровати и, еле передвигаясь, поползла в свою комнату.

За окном уже светало, но в комнате было еще недостаточно светло. Я включила свет, подошла к зеркалу и, корчась от боли, задрала футболку. На боку была огромнейшая гематома.

Теперь ужас был на первом месте.

Значит, все это был не сон. И я действительно была пумой.

Но даже это было сейчас не самым ужасающим. Самым страшным было то, что есть и другой зверь — черная пума, которая охотится на меня.

Вполне возможно, что она же и преследовала меня в том лесу, что рядом с моим домом.

Хотя, как-то странно. Если цель этого зверя — избавиться от меня, то почему он не сделал этого тогда, когда я была в теле человека? Очевидно, маленькую девушку не составит труда прикончить таким ударом, как сегодня. А вот с большой пумой дела обстоят сложнее. И сейчас мы оба в этом убедились.

Но что, если этот зверь не будет больше раздумывать и придет за мной сюда? Нужно уезжать, пока еще есть шанс остаться, хоть и не целой, но хотя бы живой.

Я поплелась обратно в комнату Шейна, чтобы разбудить его. Капли ледяного пота покрыли все тело. Боль нарастала все сильнее и сильнее, колола, пожирала меня изнутри. Похоже, еще и ребра сломаны.

— Шейн, проснись, — выдавила я из последних сил, скрюченная от боли.

— Кэс? Что, что случилось? — сонно спросил Шейн, приоткрыв глаза.

— Больно, — прошептала я и рухнула на пол у его кровати.

***

Резкий запах нашатыря ударил в нос. Я открыла глаза. У моего изголовья сидел Шейн и с тревогой смотрел на меня.

— Кэсси, как ты? Что произошло? Ты сказала, что тебе больно, пока еще была в сознании.

— Правый бок, — машинально начала я, но вдруг осознала, что не чувствую никакой боли.

Шейн задрал мою футболку и стал осматривать меня.

— Покажи, где именно у тебя болит?

В смысле? Разве сине-фиолетовое пятно на половину тела так плохо заметно?

Я приподняла голову, чтобы посмотреть самостоятельно. Но на теле ничего не было.

Я подскочила с кровати и побежала к зеркалу.

— Кэс, что ты делаешь? Ляг обратно, — недоумевал Шейн.

В отражении все было также. Никаких следов. Абсолютно чистая кожа.

— Ничего не понимаю, — дрожащим голосом сказала я.

— Чего не понимаешь? Кэс, пожалуйста, объясни, что с тобой произошло. Ты меня пугаешь. Может быть, тебе нужно вызвать скорую? Вдруг это аппендицит?

— Нет, Шейн, не нужно скорую. Наверное, это все сон.

Я спешно легла в кровать. Тело пробивало дрожью.

Сошла с ума. Окончательно и бесповоротно. Иначе, как все это объяснить?

— Я жду, рассказывай, — уже нервно настаивал Шейн.

— Мне приснился очень странный сон, — начала я, — До ужаса реалистичный. Огромная черная пума набросилась на меня и ударила в бок так сильно, что я отлетела в сторону. Я тут же проснулась и почувствовала невыносимую боль, даже дышать не могла. Хотела разбудить тебя, а потом отключилась, — дрожащим голосом рассказывала я, не веря собственным словам. — Я была абсолютно уверена, что боль была настоящей. Но, похоже, все это было одним кошмарным сном, и даже боль мне приснилась.

— Давай все же обратимся к медикам. Вдруг это что-то серьезное, и боль действительно была, — Шейн был взволнован не на шутку.

— Нет, прошу, не нужно. У меня все хорошо. Если бы было что-то серьезное, то боль так просто не отступила бы. Видимо, мои сны стали усугубляться.

— Что это значит?

— Я уже давно плохо сплю. Мне часто стали сниться похожие сны. Как я бегаю по лесу. То за кем-то, то от кого-то. И пумы мне снятся уже не первый раз.

— Пумы, значит, — задумчиво произнес Шейн.

— Ну да, пумы. А это что-то должно значить?

— Возможно, — протянул он в ответ. — Когда я был маленький, мама мне рассказывала истории про пум, обладающих особенной силой, магией. Я смутно припоминаю подробности. Помню лишь, что было два клана — черные и белые пумы, которые вели войну друг с другом. У мамы даже была книга с этими историями, которую она писала сама. А когда я стал старше и интересовался этой книгой у отца, то узнал от него, что это были не просто сказки. Мама была одержима мыслью существования этих пум. Он сказал, что у нее было не все в порядке с головой, а все содержимое той книги — плод ее больной фантазии.

— Считаешь, что и у меня началось помутнение рассудка? — спросила я, сама уже не сомневаясь в этом.

— Нет, не считаю. Но начинаю думать, что это может быть как-то связано, — задумчиво пробормотал он.

— Шейн, а где сейчас эта книга? Она все еще у вас? — поинтересовалась я.

— Нет, ее больше никто не видел с того момента, как пропала мама, — с неизменчиво задумчивой интонацией ответил он.

— Твоя мама пропала? — изумилась я. — Я думала, что она умерла.

— Если бы умерла, то, наверное, с этим было бы проще смириться, — с грустью ответил Шейн. — Мы провели долгие годы в надежде на то, что сможем ее найти, или