Андрей

- Да ладно, братан, - Леха сочувственно хлопает меня по плечу. – Размер ведь не имеет значения, все это знают.

- Охрененная поддержка, Гуляев, - злобно огрызаюсь я. – Если размер не имеет значения, тогда почему никто не производит пятисантиметровых вибраторов?

Друг задумчиво почесывает затылок, будто всерьез озаботился этим глубоко философским вопросом, а затем с видом древнегреческого мыслителя выдает:

- Ну, по сути, большой аппарат у мужиков – это как сиськи пятого размера у женщин: практической пользы никакой, но потрогать приятно.

- Вот ты дебил, - качаю головой.

Я, разумеется, понимаю, что Леха пытается меня подбодрить, но от его разглагольствований только хуже.

- Хорош из-за этой фигни париться! – не унимается он. – Ты че баб не знаешь? Поболтают-поболтают да забудут!

Ну, конечно! Ему-то легко говорить! Это ведь не его «корнишон» обсуждает все, кому не лень! Эх, узнаю, кто пустил эту грязную сплетню – убью!

Не то что бы меня сильно заботило мнение окружающих, но, черт подери, обидно, когда все девчонки твоего класса убеждены, что в штанах у тебя ничего примечательного. Не будешь же бегать за ними и демонстрировать обратное…

По коридору проходят хихикающие старшеклассницы, и я вновь ловлю на себе насмешливо-жалостливые взгляды. Неужели слухи о моем «крошечном достоинстве» и до них дошли? Ох нет, только не это!

- Лиль, привет, - обращаюсь к одной из них, невысокой кареглазой шатенке. Она в том году вроде по мне сохла. – Как жизнь?

- Привет, да нормально, - жмет плечами девчонка, но от меня не укрывается легкая ухмылка, тронувшая ее лицо. – Сам как?

- Да че-то не очень, - отзываюсь я, внимательно наблюдая за ее реакцией.

На долю секунды Лиля поджимает губы, словно пытаясь сдержать распирающую рот улыбку, а потом с налетом легкой скорби выдает:

- Ты не грусти, Андрей. Жизнь она такая – надо уметь радоваться мелочам.

На последнем слове девчонка все же прыскает со смеху, а ее любопытно зыркающие на меня подружки заливаются хохотом вслед за ней. Аж хрюкают от удовольствия.

Натягиваю уголки рта наверх, делая вид, что не понял скрытого смысла ее высказывания, и отворачиваюсь к окну.

Зашибись! Теперь у меня нет ни единого сомнения в том, что отвратительная сплетня под названием «у Шульца крохотная пипирка» уже распространилась по всей школе. Это просто трындец, товарищи!

- На какое-то время, Дрон, тебе, походу, придется распрощаться с образом главного сердцееда и исчезнуть с девчачьих радаров, - сочувственно заявляет Гуляев. – Но я уверен, через пару месяцев никто об этом и не вспомнит.

Нет, несколько месяцев я ждать не готов. За это время моя юношеская самооценка, на уровень которой я в принципе никогда раньше не жаловался, скатится на самое дно, и вовсе не факт, что сможет вынырнуть обратно. Я просто обязан исправить эту тупую ситуацию сейчас. Немедленно.

Мысли лихорадочно носятся в голове, пытаясь проложить в сознании возможные пути решения столь нетривиальной проблемы, и через пару минут я наконец придумываю, как мне действовать дальше.

Чуть ли не бегом несусь на первый этаж к расписанию и, выяснив, где у 10 «В» сейчас урок, устремляюсь к нужному мне кабинету. Захожу в класс и почти сразу нахожу глазами Симонову. Девушка сидит за второй партой и сосредоточенно пялится в свой телефон.

- Дин, привет! – нависая над ней, здороваюсь я. – Давай выйдем? Поговорить надо.

- Мне с тобой не о чем разговаривать, Шульц, - холодно мазнув по мне взглядом, отзывается она.

Ну, конечно, до сих пор злится из-за инцидента с Кавьяр в столовке. А еще потому, что после него я не стал за ней бегать и вымаливать прощения на коленях. Девчонки всегда такие: сами посылают тебя лесом, а сами при этом ждут, что ты будешь оббивать порог их дома в попытках помириться. Ну и где здесь логика?

- Ты ведь знаешь, я своего всегда добиваюсь, - наклоняясь к ее уху, шепчу я. – Хочешь, как в прошлый раз, на руках вынесу?

Симонова вновь вскидывает на меня глаза, но на этот раз в ее взгляде нет льда. Он растаял и сменился заинтересованностью, которую она, разумеется, изо всех сил пытается скрыть за напускным равнодушием. Не хочет выглядеть беспринципной и легкодоступной.

- Ну, если только ненадолго, - наконец соглашается Дина, неспешно поднимаясь со стула. – Мне еще домашку повторить надо.

Мы выходим в коридор, останавливаемся у одного из широких окон, и я вперяюсь в нее долгим изучающим взглядом. Все-таки Динка симпатичная, и пахнет от нее вкусно. Может, зря я так быстро списал ее со счетов?

- Что случилось, Андрей? – она вопросительно вскидывает брови и принимается накручивать на палец свои пшеничные волосы. Заигрывает.

- Ты ведь в курсе слухов, которые обо мне гуляют? – не ходя вокруг да около, спрашиваю я.

- Ну, предположим, что в курсе, - после небольшой паузы кивает она, и ее щеки становятся чуть розовее.

- И ты прекрасно знаешь, что это неправда, ведь так? – с нажимом говорю я, намекая на наши совместные занятия «анатомией».

- Допустим, знаю, - подтверждает Дина, с каждой секундой краснея все больше.

Вот забавная. Когда ее родители уезжали загород, и мы оставались наедине, она совсем не смущалась, даже, наоборот, проявляла нетипичную для девушек активность. А тут вдруг аж разрумянилась.

- Так, может, тогда ты опровергнешь эту фейковую информацию? – ласково провожу по ее щеке указательным пальцем.

- Зачем мне это делать? – с вызовом интересуется она, но мою руку от своего лица не убирает.

- Как зачем? – врубаю обаяние на максималку. – Ты ведь моя девушка, Дин.

Никогда раньше ее так не называл, но всегда знал, что она чертовски хочет это услышать. Так почему бы не порадовать человека? Я ж не бессердечный. Тем более, что в ее силах спасти мою изрядно подмоченную репутацию.