- Надеюсь, сам поймал? – улыбаюсь я, ощущая, как на глаза наворачиваются слезы.

Ух и сентиментальная я сделалась!

- А то! Этим летом с отцом рыбачили. Сам поймал, сам высушил – все, как положено, - отзывается Шульц, вновь заключая меня в объятья.

- А я ведь и того, первого до сих пор храню, - утыкаюсь носом в его могучую грудь, признаюсь я. – В коробке памяти лежит.

- Да ну? – удивленно тянет парень. – Неужели ты еще не выбросила эту коробку?

- Как можно?! – оскорбляюсь я, поднимая голову и заглядывая ему в лицо. – Там же самые дорогие моему сердцу вещи! Я ее никогда не выброшу!

- Рогатка, которую ты у Донских отжала, молочные зубы, которые мы с тобой вместе драли, старые диски с любимыми песнями, речные камни, – подняв глаза к нему, вспоминает Андрей. – Что там у тебя еще прикольного есть?

- Ты будешь смеяться, - хихикаю я, глубоко вдыхая его ягодный запах.

- Да ладно уж, колись, - подначивает Шульц.

- Там есть твоя ресничка, - прыскаю я.

- Моя что? – его лицо изумленно вытягивается.

- Помню, как-то утром, после совместной ночевки, я проснулась раньше и заметила у тебя на щеке выпавшую ресничку… Ну и… В общем, я забрала ее себе, завернула в бумажку и сохранила.

Андрей заливается громким искренним смехом, а я не могу перестать улыбаться, глядя на его озорное веселье.

- Крис, знаешь, кто ты после этого? – ржет он. – Фетишистка!

- Да ну тебя!

- Нет, серьезно, что еще такого ты делала, пока я спал? – никак не угомонится парень. - Помню, однажды после ночевки в твоей квартире у меня пропали трусы! Уж не ты ли их сперла?

- Ой, сдались мне твои драные трусы! – фыркаю я.

- А че это они драные? – у него от смеха уже глаза влажно блестят. – Или это ты их разодрала?

- Дурак! – хочу разозлиться, но никак не получается. Стою и хихикаю вслед за Шульцем. – Больше ничего тебе не расскажу!

- Блин, ты реально ку-ку, Крис, - Андрей звонко чмокает меня в губы. – Но за это я тебя люблю! С тобой никогда скучно не бывает!

Шульц меня любит. Вот это да. Никак не привыкну, что он так запросто говорит о своих чувствах. Каждый раз от этих слов мое сердце сиропом обливается и радостно дзынькать начинает. Счастливо оно, глупое. Как никогда счастливо.

Поднимаюсь на носочки и упираюсь взглядом в смеющиеся губы Андрея. Такие притягательные и соблазнительные. Я знаю, какие они на ощупь и на вкус. Помню ощущения, которые вызывают прикосновения его языка…

Хочу. Нестерпимо хочу его поцеловать.

Шульц откликается на мою ласку мгновенно, будто только и ждал, когда наши рты соединятся. Какой же он невероятный! Лучший, любимый, родной…

Обожаю тебя, Андрей, обожаю!

Зацеловываю парня до неприличия. То ли себя, то ли его с ума свожу. Люблю, как умею. Все, на что способна, выдаю. И даже чуть больше… Андрею вообще всю себя отдать охота. И я отдам, непременно отдам. Кто, если не он?

Вожу руками по его лицу, покусываю его губы, переплетаю наши языки и сама офигеваю от того, как именно это делаю! Как заправская жрица любви, ей-богу! Такая вся чувственная, дерзкая, пылкая…

Но больше всего, разумеется, балдею от собственных ощущений. От умопомрачительного салюта эмоций, который взрывается в моей крови каждый раз, когда Шульц меня касается…

Никогда не прекращай, Андрюша!

Много лет назад я полюбила своего лучшего друга и с тех пор ни на секунду не переставала. Посылала проклятья, ругала, злилась… Но все равно любила. Я пронесла свое чувство к нему сквозь годы войны. Сквозь обиду и ревность. Сквозь ложь и разочарования. Сквозь ненависть и боль. Пронесла и сохранила.

И, кажется, это уже навсегда.