— Трипп, что именно сказала твоя мать? — спрашивает она. — «Мотив» тоже занялся этой историей? Ведь они вполне легитимное телешоу.

— Ну да, — говорю. — Только Лизу-Мари хлебом не корми — дай посочинять, так что я бы особо не заморачивался.

— Зачем ей такое выдумывать?

— Чтобы заставить меня плясать под ее дудку.

— Так поступают только в токсичных отношениях, — заявляет Шарлотта, и я прыскаю со смеху.

— Знала бы ты мою мать — поразилась бы, до какой степени попала в точку.

— Но ты же не согласишься?

— На что?

— На интервью с Гуннаром Фоксом, — раздражается Шарлотта. — Он тебя просто заманивает. Посадит перед камерой — и огребешь так, что мало не покажется.

А ведь она и половины не знает. Бредовыми домыслами Лизы-Мари я решил не делиться. «То, что тогда наплел этот Дельгадо, не сходится. Пора вывести мальчишку на чистую воду. Ты — совсем другое дело. Я Гуннару так и сказала: мой ребенок ни за что не стал бы покрывать отморозка, если бы не боялся за свою жизнь».

Не успеваю ответить, как встревает Шейн:

— Естественно, не согласится.

— Вот и хорошо, — облегченно произносит Шарлотта.

Типа раз Шейн поручился, то волноваться не о чем. Как же это бесит! Они считают, что их слово — закон. Я, конечно, ни за какие деньги не стал бы разговаривать с Гуннаром Фоксом, однако жизнь в неотступном сопровождении короля и королевы Сент-Амброуза меня уже порядком достала. Получается, я при них вроде придворного шута. Или верного стража, единственное назначение которого — охранять их величества. Или еще кого-то, просто других дворцовых ассоциаций на ум не приходит.

— Кстати, Трипп, я передумала насчет Бринн Галлахер, — говорит вдруг Шарлотта, листая учебник. — Она тебе не подходит.

Я рад сменить тему, хотя новая не намного лучше.

— Не понял?

— Я против того, чтобы вы с ней встречались, — терпеливо объясняет Шарлотта, будто несмышленому ребенку.

— А я и не собирался, — говорю. Вроде бы?

— Вот и хорошо. — Опять этот начальственный тон, чтоб ее.

— Чем же она тебе не угодила? — спрашиваю.

— В субботу я сказала ей оставить тебя в покое, а она взяла и сделала наоборот.

Кто бы сомневался.

— Ты ей не командир, — резонно замечаю я. — Она не обязана тебя слушаться.

— Это не все, — еще больше раздражается Шарлотта. — Я ее погуглила. Ты знал, что она написала статью об эрекции в школьной газете?

— О чем? — прыскаю со смеху, сочтя это за шутку. Тут же вспоминаю, что Шарлотта никогда не шутит.

— Я серьезно. Сам посмотри.

Она тычет в меня мобильным, я отмахиваюсь:

— Шарлотта, не надо мне всякой порну…

— Это официальная статья в BuzzFeed. Все неприличное размыто.

Смотрю в экран, начинаю хихикать. Шейн заглядывает мне через плечо и забирает телефон.

— Бринн тут и близко не стояла, — говорю. — Над ней какой-то идиот прикололся.

— Под коллажем ее имя, — возражает мисс Очевидность.

— Иначе не было бы прикола.

Бессмысленно объяснять Шарлотте иронию. До нее даже самые примитивные шутки не доходят.

— Соглашусь с Шарлоттой, — влезает Шейн, передавая ей обратно телефон. — От Бринн одни проблемы, она того не стоит.

Открываю рот, чтобы возразить — мол, не тебе судить, кто чего стоит, — но внезапно понимаю, что устал с ними спорить. Вообще от них устал. Завидев копну рыжих волос между стеллажами, я не колеблюсь ни секунды.

— Я сейчас, — бросаю через плечо, вскакиваю и с нескрываемым удовольствием удаляюсь от Шейна и Шарлотты.

Прямиком к той, от которой мне велели держаться подальше.

Бринн стоит на носочках, безуспешно пытаясь дотянуться до верхней полки. Потом с досадой упирает руки в бока и озирается вокруг в поисках скамейки. Вместо этого видит меня.

— Тебе что достать? — спрашиваю.

— «Мидлмарч»[4], — говорит она. Я беру роман с полки и протягиваю Бринн. — Спасибо. Какое счастье, что у тебя руки на месте. — Удивленно вскидываю брови, она поясняет: — Я думала, они переломаны, раз ты не отвечаешь на сообщения.

— Пардон, — говорю. — Все некогда.

— Понимаю. Где ж найти десять секунд за пять дней.

Прислоняюсь к стеллажу, скрестив руки на груди:

— Хочешь сказать, что считала дни с нашей последней встречи?

Бринн слегка розовеет:

— Хочу сказать, что элементарные приличия много времени не занимают. Попробуй как-нибудь.

— Обязательно, — обещаю. — Вот только дочитаю до конца твой труд в чикагской школьной газете. До самого «конца».

Бринн закатывает глаза:

— Приятно, что ты ознакомился с шедевром моей репортерской карьеры. Надеюсь, тебя впечатлила глубина проникновения в тему?

— Я узнал много нового, — говорю, и она еле сдерживает смех.

— Жаль, публикация не моя.

— Ну вот, весь кайф обломала!

Она улыбается и заводит выбившуюся прядь волос за ухо.

— Ладно, если серьезно, то завтра после школы я договорилась встретиться с Уэйдом Драри… Нашим новым садовником, — поясняет Бринн, видя мое озадаченное лицо.

— Да знаю я, только на кой черт? Он придурок!

— Можно подумать, от мистера Соломона было много толку. Надеюсь, Уэйд посоветует что-нибудь для мемориального сада. По крайней мере, уж точно будет без ружья. — Она поправляет сумку на плече. — Короче, приходи. Вдруг все-таки нарвемся на ружье, вместе как-то привычнее.

— Весь в предвкушении, — говорю.

Сам удивляюсь, поняв, что сказал правду.

— Оранжерея, в три часа, — сообщает Бринн. — До завтра.

Перед тем как она скрывается из виду, я окликаю:

— Так, значит, я прощен? Тебе не надоело ждать от меня сообщений?

Бринн оборачивается:

— Не надоело, Трипп. — На ее губах играет улыбка. — Нисколечко.

Глава 19. Бринн

— Надеюсь, оно того стоит, — зевая, говорю Элли, когда мы ранним пятничным утром выходим из дома. У сестры репетиция школьного оркестра перед уроками, и мне пришлось встать в шесть тридцать вместо семи и везти ее пораньше в школу. Полчаса недосыпа уже дают о себе знать.

— Вряд ли, — вздыхает Элли, размахивая футляром с флейтой. — В скрипках почти одни новички — от них визгу, как от недорезанных поросят. — Мы подходим к аудитории. — Зайдешь послушать?

— После такой рекламы? Спасибо, я лучше в библиотеку.

Пойду пробегусь по своим записям о мистере Ларкине.

— Как знаешь, — говорит сестра.

Я машу ей и иду к лестнице, наслаждаясь тем, что не нужно продираться сквозь толпу.

Библиотека — мое любимое место в школе. Она на самом верху главного корпуса, абсолютно белые стены до сих пор выглядят как новые. Одна стена — сплошные окна, через которые в читальный зал струится свет. Из-за него вся деревянная мебель кажется залитой медом. Рядом с читальным залом — кабинет газеты «Дозорный Сент-Амброуза». Свои заметки в восьмом