— Простите, — виновато сказал я. — Думаю, что об этом никто не узнает. Не мог же я чернила просто так, из воздуха достать. Сам знаю, что нехорошо разбрасываться такими символами, но они достались хорошей женщине, которая меня однажды спасла от разъярённого торговца.

— Хорошая женщина и гильдия Серебряной луны — понятия несовместимые. Это как называть пятнистых собак милыми щеночками. Но чернила и правда были отменными. Для Беаты такие же достать сможешь?

— Для неё смогу, — кивнул я. — А что, Гамеш ничего не предложил взамен?

— Предложил, — сказала она. — Но я бы ему отказала, если бы не знала, что ты всё равно символ им отдашь.

— А можно я сегодня в лавку алхимика схожу? Надо купить трав нужных, а то после вчерашнего у хранительницы кладовых вряд ли что-то осталось.

— Загляни сначала туда, раз тебе Сивита теперь должна. Может, у неё что-то да осталось. Или список составь — я отправлю кого-нибудь из жриц.

— Только туда и обратно, — я посмотрел жалостливым взглядом.

— Как же с тобой тяжело, — сдалась она. — Хорошо, туда и обратно. Рену с собой возьми, одного не пущу.

— Тогда я побежал?

— Подожди, хочу, чтобы ты посмотрел, — она сделала знакомый жест пальцем, чтобы я отвернулся к окну. Пока я разглядывал пасмурное небо, сзади послышался шорох одежды. — Скажи, что с чёрным солнцем?

Я обернулся, посмотрел на знакомый узор. Свежие рисунки пока ещё были яркими, а кожа гладкой, без красноты и воспалений.

— Хорошо легли, — сказал я, изучая новые символы. — И поздравляю с двумя лучами чёрного солнца. Почему-то к защитному символу один тянется более охотно. Ещё дней десять, и зацепит его.

— Хорошо, — с облегчением вздохнула она. — Ты обещал рассказать, как ими пользоваться.

— Как только лучи солнца до них доберутся, — я заметил кое-что странное. — Тут ещё что-то. А можете пониже показать? В смысле, рисунки в нижней части спины. Мне кажется, или чёрное солнце сожрало один символ, который был открыт?

Я подсел ближе, сдвигая ткань платья, чтобы лучше рассмотреть. Луч чёрного солнца, который раньше захватывал один из символов, стал ярче и толще, а рисунок, наоборот, поблёк и выглядел так, словно его надкусили по краям.

— А что снизу было? Я такой и не помню.

— Защитный символ «сомнение», — подсказала она. — Он одним из первых открылся. И что значит «сожрало»?

— Ну, чёрное солнце его словно высасывает. Я о таком не слышал никогда. Символ уже испорчен настолько, что не будет работать. Может, солнцу краски не хватает, чтобы лучи протянуть?

— А остальные символы? — заволновалась Тэя.

— Нормально с ними всё, — я пробежал взглядом по рисункам на спине. — Только один страдает почему-то. Но это даже хорошо. Мы на его место что-нибудь более полезное нанесём. Тем более, там уже есть луч чёрного солнца. Действительно, странно получается…

Тэя подтянула платье, чтобы накинуть его обратно на плечи.

— Можешь идти, — сказала она. — Посети наши кладовые и выбери всё, что нужно. Скажи хранительнице, что это моё распоряжение. И если там уже ничего не осталось, можешь сходить в город, но только в компании наставницы Рены. Кстати, найди её и скажи, что я хочу с ней поговорить.

В коридоре до сих пор было тихо. Вместо вездесущей хранительницы символов там дежурила незнакомая жрица, удивившаяся, увидев меня. Ей я и передал просьбу верховной срочно найти Рену. Чем быстрее они поговорят, тем быстрее я смогу сходить в лавку алхимика. На сто процентов уверен, что в кладовых уже ничего нет. Зная финансовое состояние храма, вряд ли они станут держать большой запас трав. Но, чтобы не сердить Тэю ещё больше и проверить кое-что, я всё же направился в сторону кладовых.

Ещё на подходе к комнате, где меня вчера оглушила Серна, я заметил суетившихся послушниц, выносивших оттуда обломки мебели. Несколько девушек в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет провожали меня любопытными взглядами, кто-то даже строил глазки.

— Шевелитесь, — послышался голос их наставницы, вышедшей из кладовой. — Где стол? Грана, где, я спрашиваю, стол?

Наставница выглядела чуть старше двадцати лет, но не узнать её было сложно. Когда я уходил из храма, она руководила ремесленными мастерскими. Под её руководством мужчины делали мебель и посуду, а девушки и женщины шили наряды и платья, вышивали золотом пояса для старших жриц. Думаю, что сейчас она ученица у наставницы, перенимает её опыт не только в мастерстве, но и в управлении послушницами. И судя по тому, как девушки забегали, когда она на них прикрикнула, получалось у неё хорошо.

— Ты чего улыбаешься? — строго спросила она, увидев меня.

— Рад видеть Вас в добром здравии, наставница Мейлир, — сказал я.

— Зеленоглазый парень, о котором предупреждала наставница Эва, — прищурилась она, скрестив руки на груди. — Действительно, неплохо говоришь на языке дами. Пришёл, чтобы отвлекать девушек?

— Рядом с кладовыми? — удивился я. — Я за травами для наставниц Рены и Дейри.

— Бесполезно, — Мейлир поморщилась. — Всё утро жрицы бегают по поручению своих наставниц, но трав для успокаивающего отвара не осталось. Сивита даже сорвалась на кого-то…

Осёкшись, она посмотрела на меня, словно не понимая, с чего это решила поболтать и даже поделиться последними новостями. А дело было в том, что дами тоже нравилось, когда кто-то красиво говорил на их языке. Они, конечно, не кинийцы, но красивую речь тоже любят, если застать врасплох.

Мы одновременно посторонились, отойдя к стене, так как мимо спешно прошла важного вида жрица лет сорока. На нас она бросила лишь короткий взгляд. Дойдя до распахнутой двери главной кладовой, она спокойно вошла внутрь.

— Милая Сивита, — послышалось оттуда, — а где хранительница Серна?

— Хранительница плохо себя чувствует, — раздался уставший голос Сивиты. — Лекарственных трав нет. Совсем нет. Последние два корешка и несколько лепесточков забрала ученица наставницы Орианы. И даже от простуды трав нет. Всё выгребли.

— Но…

— Ничего не осталось! — повысила голос Сивита. — Простите за это.

— Тогда не буду вас отвлекать от работы.

Жрица вышла из кладовой, прошла пару шагов, затем удивлённо оглянулась. Подумав