Шрифт:
Закладка:
Патриарх Афинагор (1886–1972) был очень интересным человеком. Он родился еще в Османской империи. Пережил греческую катастрофу в Малой Азии – изгнание греков младотурецкими властями со всей территории новообразованной турецкой республики, кроме самого Стамбула. Был греческим архиереем в Америке. Затем вернулся в Константинополь и в течение многих лет, с 1948 г. и до самой своей смерти в 1972 г., являлся Вселенским патриархом. Он был огромного роста и с настоящей «патриаршей» бородой.
Паломники еп. Мефодия дважды имели возможность посетить Константинополь, возвращаясь со Святой Земли, – в 1959 и 1961 гг. «Мы ожидали, что прием будет, как в Иерусалиме, – писала Е. И. Слезкина о первом из этих посещений, – в большом торжественном зале, где Патриарх сидел на патриаршем троне. Но здесь все было иначе. Святейший нас встретил в дверях своего кабинета. Он благословил каждого паломника отдельно и познакомился с каждым. Затем он ввел нас в свою комнату. Убедившись в том, что каждому было место сесть, сел сам за свой стол и обратился к нам со следующими словами: “Все в жизни – чудо. Чудо и то, что вы были в Св. Земле, чудо и то, что вы теперь здесь, чудо и то, что вы – русские, рассеянные по всей Европе. Я вижу в этом промысел Божий с целью ознакомить Европу и европейских людей с Православием и разнести свет Православия по всему миру”. Прием у Святейшего Патриарха Афинагора был поразительный – никакой официальности, сама простота[30]».
Для русских эмигрантов, находившихся в Западной Европе под омофором Вселенского патриарха, такие встречи были очень важны.
Объединение Святой Земли. 1967 год
Одним из важнейших исторических событий, свидетелями которых стали русские паломники владыки Мефодия, было объединение разделенных ранее частей Иерусалима и Святой Земли после войны 1967 года. В результате Шестидневной войны и победы Израиля над коалицией арабских государств для паломников стали доступны святыни Галилеи, Хайфы, Яффо, западного Иерусалима. Раньше из Европы ездили через Амман, теперь же стало возможным прилетать прямо из Парижа в аэропорт близ Яффы.
Сразу после войны, с благословения ей. Мефодия, издается дополнение к выпущенному ранее «Спутнику паломника по Святым местам в пределах Иордании» – «Спутник паломника по Святым местам. II. Галилея и некоторые другие места Палестины» (Париж, 1968). Притом что вл. Мефодий последовательно уклонялся от политики и всего того, что он считал далеким от «вечного», в предисловии к «Спутнику паломника» 1968 г. проявилась радость по поводу объединения страны и доступности всех святых мест для паломников.
«В 1967 г. упала стена, разделявшая св. Город Иерусалим на две части.
Двадцать лет стоявшая, как символ перемирия после жестокой войны 1948 г., делившая не только Город, но и всю страну на два государства, непостижимой волей Божией вдруг исчезла в несколько дней эта преграда. И возможно стало посещение всех христианских святынь Св. Земли одновременно, странствуя по ней так, как ходил по ней воплотившийся Господь, Его Пречистая Матерь, св. Апостолы, жены-мироносицы. Как ходили впоследствии наши русские паломники, из конца в конец…
Часть Св. Земли, о которой идет речь, в настоящее время находится в республике Израиль… Израиль – молодая республика, образовавшаяся в 1948 г. Управление страной, как и вся система хозяйства, ведется почти по тому же принципу, как в европейских и американских государствах. Поэтому посетитель может предъявлять к ней те же требования в смысле обслуживания, как и в своей стране… Общеупотребительное приветствие при встрече – “шалом” (что значит “мир”)» [31].
В «Паломническом листке», выпущенном в 1972 г. к двадцатилетию возобновления русских паломничеств, один из паломников так вспоминает впечатления от тех событий:
«Вдруг развернулась карта Палестины в 1967 г., и стали доступны запретные было Св. Места. Замелькали новые имена. Нет, не новые, а давно знакомые и волнующие – из Священной Истории, из Евангелия: Тивериадское озеро, Назарет, гора Фавор, Сионская горница… И уже на большой аэродром в Лидде прилетает самолет прямо из Парижа, а оттуда “пульман” везет паломников через новый Иерусалим до Вифании. И здесь перемены и улучшения: электричество (на жертвы паломников), модерные столы уже не кроются клеенкой, и мебель лучше, и посуда; паломники размещаются уже по двое, редко по трое в комнатах. И автобусы стали приличнее, уже не подаются сплошь засыпанные арбузными семечками, как бывало. А на дальние расстояния идут автокары с вентиляцией, умеряющей даже Иерихонскую жару»[32].
Таким образом, начиная с 1968 г., паломники стали посещать больше мест, и из-за прямого авиационного сообщения меньше времени стало уходить на дорогу.
Но до объединения страны была хоть короткая, но кровопролитная война (5-11 июня 1967 г.). Она коснулась и русских монастырей: Гефсиманский и Элеонский монастыри находились почти что на линии фронта. На Элеоне от осколка снаряда погибла привратница – мать Евлалия: нашли ее в келлии, на посту, с четками в руках. Военные дни так описывала гефсиманская игуменья Мария (Робинсон) в первом послевоенном письме еп. Мефодию, написанном 9 июля – через месяц после окончания военных действий (пер. с английского, из «Паломнического листка» 1967 года):
«Гефсимания поистине была окружена войсками, и я думаю, что не было ни одной категории современных орудий, которая не была бы использована обеими сторонами. Батюшка и генерал, оба военные, говорят, что бомбардировка была очень реальная, аэропланы над головой, горящие танки, полные взрывчатыми веществами, уже негодные, но все еще в огне ночью около католической Гефсимании, шум ужасающий. И, несмотря на все это, была большая тишина. Богослужения продолжались. Израильтяне старались не трогать Св. Мест, и мы получали силы для каждого нового момента. Только те люди, которые ходили по дорогам, – их было несколько – пострадали. Мы имели питание, хлеб пекли сами, и рядом с нами было куриное хозяйство. Никакой подготовки не было проведено для мирного населения, сотни в панике бежали бессмысленно. К моему великому удивлению, Вифанию бомбардировали, иорданские солдаты были вблизи, и о. Феодосий был под подозрением в симпатии к ним. С ним обращались хуже, чем с нами. У нас было 12 детей, с. Люба, две учительницы, сторож и кухарки. Пещера оказалась чудесным убежищем, но все окна разбиты, их не открыли, и четыре бомбы упали рядом с новым домом, от осколков есть повреждения и одна келлия разрушена…
В Вифании уже есть свет, но у нас еще нет ни света, ни телефона.
