На площади еще никаких приготовлений, никто не ждет так рано. И лишь понемногу подтягивается народ: греческие монашенки, наши елеонские пришли; на той стороне стали католики, францисканцы из Кустодии, их монахини во всем белом. С барабанным боем явились скауты, промаршировали и ушли за угол; какие-то школьницы. А греческого духовенства все не видно!

Лишь в первом часу четыре машины проследовали со стороны Патриархии к выезду из города: в первой – драгоман и два архиерея, во второй – Блаженнейший с вл. Стефаном, остальные с прочими архиереями. Прекратилось движение. На ближайшем балконе показалось в облачениях духовенство: сейчас спустятся и выйдут. Скауты вернулись и выстроились шпалерами, держа цепь. А народ все прибывает – волнующее ожидание!

И только 10 минут второго появилась из-за угла первая машина патриаршего кортежа – и за нею черный полуавтобус с укрепленным на крыше крестом в цветах: св. Мощи… и другие машины: все остановилось против цитадели, все вышли на площадь, и стали доставать стеклянную раку с мощами. Скаутам было скомандовано сняться и идти к патриархии: под музыку и барабанный бой удалились. Все греческое духовенство уже выстроилось двумя рядами в золотых облачениях; тут же и семинаристы, и главный регент хора.

О, какой момент незабываемый, когда поднялась над головами стеклянная рака, и стало видно всем лежащее в ней преподобное тело, в полной схиме, в зеленой парчовой епитрахили поверх схимы, с открытым потемневшим, как бронза, лицом. Под пение тропаря понесли – полился мощный святогробский звон. Непосредственно перед гробом шествовал патриарх, а позади в развевающемся розовом одеянии кардинал Венеции, Джиованни Урбини. По бокам – о. драгоман и хранитель св. Гроба. Направлялись к патриархии и мимо нее к храму Воскресения. Порядок был полный, хотя почти весь народ с площади пошел следом, и немного тесно было на узких улицах. Звонили уже не только святогробские колокола: захлебывались жидкие колокола католиков, все ближайшие монастыри заливались звоном – вот уже воистину “во вся тяжкая”!

Все улицы по пути шествия украшены флагами, лентами и цветами: сверху, с крыш и окон поливают духами, под ноги выливают кофе, бросают цветы.

Внесли в храм, остановились у Камня помазания: ектенья. Полиция пропускает в храм только духовенство и нас, монашествующих. В Кафоликоне установлен посередине большой стол, на него ставят раку. Перед нею на малом столике стоит, переливаясь всеми огнями, осыпанный бриллиантами драгоценный Крест с частицею Животворящего Древа, который выносят только на Крестопоклонной! Зажжены все паникадила, звонят все внутренние колокола, и католические, и армянские; стучат в “току” (серебряные била в алтаре), играет орган.

Кафоликон уже полон народу: 320 одних приглашенных, все консулы, мэр города, масса католиков рассажены по сторонам. На ближайших стульях располагаются новоприбывшие с кардиналом, и он сам: внушительная фигура с породистым мрачным лицом. Блаженнейший в митре и омофоре поверх мантии восходит на свою высокую кафедру против раки с мощами и начинает благодарственный молебен. Невидимые певчие с большим подъемом пропели “спаси Господи люди Твоя”, тропарь и кондак святому и великое славословие, а после ектеньи – полихронион – многолетие патриарху.

Он сказал малое слово, отметил великое торжество Церкви («это дело десницы Господней») и благодарил все правительства, способствовавшие делу и, конечно, Папу и кардинала венецианского, которому было поручено выдать и сопровождать до места св. мощи.

Потом осенил Блаженнейший всех чудесным крестом, и все встали. Снова полился звон, заиграл орган: католики затеснились у раки – прикладывались – и стали выходить; приложилось высшее греческое духовенство и также покинуло храм, и тогда уже и мы, простые смертные, окружили блаженный одр, началась теснота. Венок живых цветов, лежавший поверх раки, вмиг был растерзан на куски…

Приложиться к раке удалось, конечно, лишь наспех: но можно было ясно усмотреть небольшой череп, обтянутый темной кожей, коричневые ручки с сохранившимися ногтями, сложенные на груди; к ним прислонен деревянный крест с написанным красками распятием. На ногах черные туфельки с вышитыми незабудками: дар елеонских искусниц, – посчастливилось же!

Мы крутимся около, никак не уйти. Дней десять постоят здесь св. мощи перед тем, как отправиться на место своего первого подлинного упокоения. Вот где будет торжество!..

Вот, значит, дожили мы до желанного дня, сподобились встретить и облобызать св. мощи великого угодника Божия. Это ведь для нас, женского полу, событие из ряду вон выходящее: если бы не такой случай, никогда бы нам не случилось приложиться к ним. Ну, а посетители Лавры теперь всегда будут уже иметь это счастье.

Хотелось бы пойти как-нибудь ночью ко Св. Гробу, пока святыня эта почивает там. Но так отрадна и одна мысль, что вот он лежит сейчас так недалеко от нас, Святый Божий![28]»

Вот еще свидетельства из различных писем о пребывании мощей прей. Саввы в Иерусалиме и об их последующем перенесении в его лавру, где они и покоятся до сего дня, открытые для поклонения паломников[29]:

«У мощей Преподобного, за время пребывания во св. Граде – перебывало множество народа. Приезжали из других городов и разных весей. Особенно много было католиков. Наблюдалась небывалая картина, когда православные и инославные, воистину по-братски, объединялись в лучших и глубоких чувствах у нетленных мощей смиреннейшего Пустынника, бежавшего от славы мирской… Вот это истинное единение, без заседаний, без докладов, без всякой искусственности человеческой, глубоко трогало каждого. Наши друзья англикане тоже усердно, с любовью посещали храм Воскресения и от всего сердца, с глубокой верой, поклонялись св. мощам».

«Уехали от нас св. мощи совсем тихо, скромно, по-монашески… Блаженнейший совершил над гробом малое молебствие в 1 ч. дня, подняли “братики” святогробские (кто помоложе) св. раку и понесли к выходу, даже звону долгого не было. Донесли только до Патриархии: там поставили в камионетку, с шофером сел о. Феодосий. Блаженнейший со своими архиереями разместились по такси и – только мы их и видели! Остановка для молебна была на полчаса в Вифлееме на площади перед базиликой и другая у лавры св. Феодосия Вел., а далее уже прямо до места, где утомленные до крайности спешным ремонтом обители, братия со свечами ждали у св. ворот. Предлежала им еще и всенощная молитва над мощами – от 7 веч. до 7 ч. утра!»

В настоящее время мощи прей. Саввы пребывают в главном храме его монастыря. Пока мощи были в Венеции, в монастыре почитали место изначального погребения ев. Саввы под главной монастырской площадью. По этой причине и сегодня паломники посещают часовню, стоящую над этим местом.

Русские паломники в Константинополе

Мы уже говорили