с присоединением некоторых внешних условий переходит к реальному состоянию познания, идеи имеют всегда реальное существование, так как, во-первых, несомненно, что они существуют, а, во-вторых, также несомненно, что они не превращаются ни в какие другие формы бытия. Относительно вопросов, временно или вечно, непрерывно или прерываясь существуют они, следует сохранять большую осторожность, с одной стороны внимательно рассматривая процессы возникновения идей в отдельных, единичных умах, а с другой – изучая идеи в истории, где некоторые из них, наиболее определенные, как бы живут из века в век в своем неизменно неподвижном состоянии, так что все усилия человека убить или изменить их в своем сознании постоянно оставались бесплодными. Таковы многие идеи, тяжелые для сознания, от которых, однако, человечество никогда не могло освободиться, – напр., идея, что при господстве в мире добра и зла необходимо признать существование двух первых и равносильных источников доброго и злого; или идея о несовместимости нравственной свободы и причинной необходимости в мире; или идея о том, что хорошая цель оправдывает употребление дурных средств, и многие другие. Таковы же по своей неизменной неподвижности все идеи геометрии. Если в сознании единичных умов мы и видим их возникающими, то самый характер этого возникновения таков, что нельзя, по-видимому, не признать их только обнаруживающимися через некоторые предварительные процессы в сознании: до такой степени последнее не в состоянии чего-либо прибавить своего к этим идеям, и до того тожествен процесс их появления по всех единичных умах, у всех народов и во все времена. Раз мысль направлена на вопрос, связанный с какою-либо из этих идей, в ней неизменно и необходимо слагается она; и, сложившись в полном виде неизменно и необходимо, против воли сознающего ее, начинает свою жизнь, раскрываясь – всегда в одних и тех же формах – в бесчисленные, но строго определенные идеи низших порядков (следствия). Ничего подобного не замечается в процессах образования обыкновенных, единичных знаний, столь разнообразных, изменчивых и непостоянных. При образовании этих неизменимых и неуничтожимых идей разум остается как бы пассивным: не он образует их, но они образуются в нем. Его произвол здесь ограничен. Он не может ни уничтожить, ни изменить эти идеи, ни воспротивиться их появлению, раз обратился мысленно к чему-либо с ними связанному.

И однако, все-таки эти идеи проявляются в сознании. Пусть исчезнут все люди и с ними сознание их, где будут идеи эти, обнаруживающиеся в нем? В истории были эпохи, сумрачные для науки, когда ни у одного человека на земле не было и не могло остаться в разуме этих идей, так как исчезали самые представления о том, чего касались они, – спрашивается, где в эти эпохи были эти идеи? Пусть при первом обращении мысли к вопросам, с ними связанным, эти идеи возникли в сознании во всей своей целости, но между этими моментами своего скрытия и обнаружения – где и как существовали они? или их существование было прерываемо? Хотя, правда, все отношения геометрические, напр., существовали даже и тогда, когда люди не подозревали их существования и не думали о них; а, следовательно, существовали вне сознания только, и все истины об этих отношениях. Это трудные вопросы, требующие большой тонкости в анализе и большой осторожности в умозаключениях.

В учении о сущности идеи следует определить последнюю, не смешивая ее ни с сущностью разума, в котором образуются и пребывают они, ни с сущностью познаваемого, которое лежит вне их. От этого познаваемого идеи отличаются своею нематериальностью, от разума – своею определенностью: в области сознания человеческого идеи выделяются и формируются подобно тому, как в бесформенной минеральной массе выделяются и формируются кристаллы. По своей незаместимости, неуничтожаемости, неподвижности и неизменяемости в строении идеи представляют собою для разума, когда-либо испытавшего их формирование в себе, нечто в одно и то же время и идеальное и реальное; идеи – это тела, по своей сущности духовные, по своей замкнутой определенности ясно ощутимые для наблюдающего сознания, в котором они движутся, и в этом движении вытесняют все, что препятствует их развитию. Достаточно припомнить временность, изменяемость и подвижность чувств, чтобы понять, что идеи не представляют собою только состояния сознания, но суть некоторые самостоятельные существа, пребывающие в нем.

В учении о свойствах идей должны быть раскрыты: жизненность их, обнаруживающаяся в развитии своего внутреннего содержания; их неподвижность и неизменяемость, раз это развитие совершилось; их всеобщность; соответствие их с вещами внешнего мира; преломляемость некоторых из них. Последнее, очень загадочное свойство, состоит в том, что последние формы, в которые раскрывается такая идея, отрицают начало, из которого развились они; что окончательные истины, логически вытекающие из положения, взятого за основание, представляют собою противоположение, отрицающее свое основание. Это свойство некоторых идей самоуничтожаться в своем развитии, как бы преломляясь на своем пути, возвращаясь к своему началу и уничтожая его, можно, напр., проследить на идее счастья, как идее верховного начала человеческой жизни. В своем логическом развитии она дает три параллельных ряда, из которых первый состоит в раскрытии последовательного порядка чистых истин, третий – в указании порядка реальных явлений жизни, соответствующих членам первого ряда, а второй соединяет оба этих ряда, нося в себе элементы обоих их; это – ряд императивов, создаваемых сознанием человека и создающих явления жизни, вытекающих из первого ряда и объясняющих существование ряда третьего. Все эти три ряда в своем последовательном развитии как бы преломляются, и их последние члены отрицают собою первые – порожденное уничтожает породившее: истина, что счастье есть конечная цель человеческой жизни, в своем логическом развитии дает истину, что оно не есть эта цель; требование, что человек должен стремиться к нему, заканчивается указанием, что он не должен думать о нем; явление, что человек постоянно ищет счастья, заменяется фактом, что в этом искании он находит только страдание.

В учении о происхождении идей исследуются процессы обнаружения одних из них и происхождения – других. Здесь же изучаются процессы восходящего и нисходящего образования идей; т. е. из низших и частных идей происхождение идей высших и более общих, и обратно – из идей высших порядков происхождение идей порядков низших.

В учении о назначении идей изучается цель их существования; т. е. исследуется, во-первых, их отношение к существованию внешних вещей, во-вторых, их значение для познания и, в-третьих, их роль в истории.

В учении о сходстве и различии идей рассматривается их сходство и различие внешнее и внутреннее. Изучая первое, следует определить точки соприкосновения и различия между идеями и разумом и между идеями и миром реальных вещей. С первым сходство их состоит