Видя, как Уолси гнет свою дипломатическую линию, папа Лев отправил ему на помощь в качестве чрезвычайного посла (или полномочного представителя) в Лондоне кардинала Лоренцо Кампеджи. В тот момент единственным препятствием на пути к миру была деятельность прежде никому не известного Мартина Лютера, тридцатитрехлетнего монаха-августинца и профессора университета в Виттенберге, который в 1517 году обвинил папство и католическую церковь в злоупотреблениях полномочиями и заявил, что человек искупает грехи и спасается лишь собственной верой во Христа. Вскоре после того, как он прибил свои «95 тезисов» к дверям церкви с намерением устроить научный диспут, копии документа появились в Лондоне, где наделали много шуму, а потом и в Париже. Генрих, который уже знал о еретических сочинениях Лютера от епископа Лондона Катберта Тансталла, одного из своих советников и посла при дворе Карла, начал готовить себя к роли заступника папы. Франциск же пока не догадывался, что Лютер мог представлять серьезную угрозу29.

В начале июня 1518 года Анна в составе свиты королевы Клод отправилась в Бретань. Задержавшись больше месяца в окрестностях Анже, где охотился Франциск, на первой неделе августа они прибыли в Нант30. 8 августа Клод были торжественно вручены ключи от города – она получила их из рук совсем юной девушки, которую несли в хрустальной вазе двое актеров, изображавшие львов, после чего королевская чета вместе с присоединившейся к ней Луизой Савойской триумфально въехала в город. У жителей Бретани существовала традиция – приветствуя приезд сюзерена, дарить ему живого горностая в ошейнике, украшенном драгоценными камнями. Однако жители Нанта, опасаясь, что горностай может укусить, подарили Франциску модель корабля из серебра с позолотой весом 16 фунтов 8 унций. Судя по весу, это было украшение для стола, имевшее символическое значение: пока их король стоит у руля этого корабля, его подданным не страшны никакие бури. Эта метафора была известна с древних времен: в свое время Платон, описывая стиль правления в Афинской республике, тоже воспользовался ею, сравнив управление кораблем с управлением государством, и Анна запомнила это сравнение. Луиза получила в подарок от жителей Нанта двенадцать кубков с крышками, тонко расписанных киноварью. Клод подарили сердце из чистого золота весом 3 фунта, которое держали в воздухе два золотых горностая31.

По сохранившимся отчетным документам Нанта подарки обошлись городской казне в 2615 ливров, в то время как годовой бюджет составлял около 5000 ливров. Клод, понимая, что стоимость полученного ею подарка значительно превышает возможности горожан, вежливо поблагодарила их и вернула дар в качестве пожертвования городу. В отличие от своего супруга она имела безупречную репутацию, поскольку занималась благотворительностью и была известна богоугодными поступками. Позже, когда Франциск потребовал от жителей Нанта 22 000 ливров на военные расходы, они, вспомнив о щедрости и великодушии Клод, попросили ее походатайствовать за них, и Франциск отозвал свое требование32.

Высокие гости задержались в Нанте на некоторое время, а затем направились в Ренн, откуда Франциск пустился в дальнейший путь без жены и матери. Клод, Луиза и их фрейлины провели два месяца в замке Плесси-де-Вер неподалеку от Ансени. Клод нуждалась в отдыхе – она снова была беременна. Здесь их застало печальное известие: ее дочь Луиза, которую они не взяли с собой, а оставили в Амбуазе, умерла (в возрасте трех с небольшим лет).

По условиям Нуайонского договора[49] маленькая Луиза была помолвлена с Карлом. Теперь крушение планов Франциска открывало возможности для Генриха и Уолси. Первым делом они убедили папу Льва назначить Уолси папским легатом (эта привилегия будет в дальнейшем обновляться в 1519 и 1521 годах, а в 1524 году станет пожизненной). Получив верительные грамоты, подтверждающие его полномочия, Уолси вместе с Лоренцо Кампеджи огласил текст Договора о всеобщем мире на торжественной мессе, состоявшейся в воскресенье 3 октября в соборе Святого Павла. В соответствии с дополнительными договоренностями Франция получала назад город Турне за 600 000 золотых крон, а также объявлялась помолвка французского дофина, которому было девять месяцев, и дочери Генриха, двухлетней принцессы Марии33.

В Париже уже были назначены официальные церемонии, сопутствующие заключению договора, и к началу декабря Клод со свекровью вернулись в столицу. В соборе Нотр-Дам Франциск произнес клятву и вместе с Клод торжественно пообещал соблюдать условия дополнительных соглашений. Затем во внутреннем дворе Бастилии состоялось пышное празднество, на котором Франциск был представлен как герой-победитель. Эти события сильно взволновали Анну, поскольку ей предстояло встретиться с отцом, которого она не видела более трех лет и который присутствовал на торжествах в качестве одного из шести послов Генриха. Делегацию возглавлял пожилой Чарльз Сомерсет, 1-й граф Вустер, потомок Джона Гонта и кузен бабушки Генриха, а за послами шли «70 рыцарей в сопровождении представителей дворянства и йоменов[50], доходивших общим числом до 400 человек»34.

Франциск принимал послов в королевском дворце в Париже, причем каждый из них удостоился объятий короля35. Средств на празднества, состоявшиеся 22 декабря 1518 года, не пожалели. По распоряжению Франциска для банкета было возведено временное строение высотой 80 футов (24м). Деревянная крыша была обтянута вощеной тканью синего цвета для защиты от дождя, по наружному периметру постройки располагались трехъярусные галереи, опорой которым служили колонны, декорированные античными орнаментами, а на фронтонах галерей красовались гербовые знаки, флероны и другие декоративные элементы искусной работы. Тканевый потолок был украшен нарисованными планетами и созвездиями, а также приколотыми позолоченными звездами, а под стропилами были подвешены зеркала, в которых отражался свет более чем от 200 канделябров. Во главе стола, имевшего форму подковы, сидел Франциск, а почетное место подле него занимала его сестра Маргарита, ставшая новой обладательницей титула герцогини Беррийской. Многие утверждают, хотя и безосновательно, что Анна выполняла функции переводчика для английских гостей, у которых были трудности с французским языком. Нам представляется более вероятным, что она наблюдала за происходящим с галереи, где она сидела вместе с другими фрейлинами36.

За пышным приемом последовали турниры и еще много банкетов, после чего отец Анны поспешил в детскую навестить дофина. Единственное, что внесло некоторую сумятицу в торжества,– скандальное поведение некоторых высоких английских гостей: они устроили пьяный дебош, а один из них «лежал мертвецки пьян и был очень плох… да еще гонялся за распутницами». Среди опозорившихся было двое придворных и ближайших друзей Генриха Фрэнсис Брайан и его зять Николас Кэрью, которые прислуживали ему в личных покоях. По хитрому наущению Франциска, эти двое переоделись, дабы скрыть свою внешность, и проехались верхом по улицам города, «бросая в прохожих яйца, камни и тому