Шрифт:
Закладка:
В октябре Франциск и Клод три недели гостили у невестки Клод, Маргариты Ангулемской в Аржантане. Анна даже если и не была лично знакома с Маргаритой, то во всяком случае не раз видела сестру Франциска, которая довольно свободно разъезжала, проводя время то у себя дома, то в резиденциях Луизы или Клод. Женщины часто проводили время вместе, особенно когда Франциск пропадал на охоте. Анна, безусловно, видела Маргариту на коронации Клод, а возможность поговорить лично впервые могла представиться в Аржантане20.
Как и ее тезка Маргарита Австрийская, Маргарита Ангулемская знала цену как внешнего блеска, так и изнанки придворной жизни. Она тоже была страстной любительницей книг и заказывала богато иллюстрированные издания Библии, часослова, старинные рукописи, обожала поэзию и живопись (как и Анна), и ее с полным основанием можно назвать одной из первых представительниц протофеминизма. Достаточно лишь упомянуть, что она была автором новелл (фр. nouvelles) и стихов, в которых открыто высказывала честные суждения об отношениях полов. Многие ее произведения были написаны уже после отъезда Анны из Франции, однако у нас есть веские основания полагать, что ее суждения о мужчинах, о романтических отношениях, которые она высказывает в своих новеллах, сложились гораздо раньше. В частности, известно, что еще во время пребывания Анны во Франции Маргарите докучал своими ухаживаниями Гийом Гуфье, сеньор де Бонниве и Буаси, особо приближенный короля Франциска и адмирал Франции, который даже пытался изнасиловать ее21.
Маргарита в своих сочинениях совершенно четко дает понять, что правила для мужчин и женщин в любовных отношениях никогда не были одинаковыми. Она считает, что для мужчин существует лишь два способа завоевать любовь (фр. amours): соблазнение и грубая сила. В обоих случаях для женщины это тупиковая ситуация. С одной стороны, их отцы, мужья и другие родственники мужского пола желают видеть их целомудренными девушками и верными женами, с другой – конечная цель ухаживаний «покорного слуги» (фр. serviteurs) (то есть кавалера или поклонника на языке куртуазной любви) – добиться от дамы сердца физической близости, невзирая на то, замужем она или нет. Женщинам приходится постоянно быть начеку и искать поддержки и нравственной опоры в религии. Но и здесь необходимо соблюдать осторожность. Священники, братья какого-либо ордена и монахи могут представлять не меньшую опасность, чем светские кавалеры: нередко они приходят в спальню к женщине или выслушивают ее в исповедальне лишь затем, чтобы воспользоваться тайной исповеди и уединенностью обстановки. Они ничем не лучше обычных насильников, а может быть, даже и хуже, потому что знают, что никто не поверит женщине, которая посмеет обвинить в этом священника, – утверждает Маргарита и видит в этом еще один способ социального давления на женщин с целью заставить их подчиняться мужчинам.
Не менее уязвима женщина и в любви: истинная любовь не может долгое время оставаться в тайне, особенно если любовники не проявляют должной осмотрительности и осторожности. Женщинам редко удается сохранить высокие моральные принципы. Находясь при дворе, женщинам следует избегать отношений, в которых любовь могла бы так сильно завладеть ими, что ее будет трудно скрыть; они должны усмирять свои чувства, дабы не стать предметом всеобщего порицания. Умение притворяться – лучшая защита женской репутации22.
11 октября на импровизированной церемонии в парке замка Аржантан, на которой присутствовала и Анна, Франциск пожаловал своей сестре в самостоятельное владение герцогство Берри. Хотя многие современные биографы Маргариты опускают этот факт, он вполне достоверен: полный текст королевского указа сохранился, и он свидетельствует о том, что король утвердил Берри как герцогство-пэрство (фр. duché-pairie), чтобы его сестра единолично носила столь высокий титул, дававший ей право присутствовать на заседаниях как совета короля, так и Тайного совета (фр. conseil secret). Пожаловав Маргарите герцогский титул, король признал за ней правовой статус, обычно являвшийся мужской привилегией, которой мог бы пользоваться брат короля. Это наглядный пример взаимодействия мужского и женского в политической жизни Франции. Что еще более примечательно, в тексте указа о предоставлении Маргарите в единоличное владение герцогства Берри оговаривается, что это право не распространяется на ее супруга, равно как и содержание в 24 000 ливров, назначенное Маргарите. Ничто из увиденного или прочитанного Анной во Франции не свидетельствовало с такой ясностью о том, что женщина может так высоко подняться в мире, где правят мужчины23.
К Рождеству королевский двор вернулся в Амбуаз – это было связано с очередной беременностью Клод24. На этот раз Франциск не скрывал желания, чтобы у него родился сын. Он был решительно настроен просить помощи у Бога и отправился в паломничество, пройдя пятнадцать миль пешком в обитель Святого Мартина в Туре. Его молитвы были вознаграждены – 28 февраля 1518 года в пять часов пополудни Клод родила здорового мальчика25.
При крещении младенцу было дано имя Франциск, а папа Лев Х стал его крестным отцом, от имени которого на церемонии присутствовал его племянник, двадцатипятилетний Лоренцо, герцог Урбинский, однако король Франциск желал отпраздновать и другой повод. Уже с Нового года его послы в Риме обсуждали условия династического брака, который скрепил бы конкордат, заключенный с папой в Болонье в 1516 году. План Франциска был осуществлен 2 мая: племянник папы Лоренцо, уже страдавший сифилисом, заключил брак с Мадлен де ла Тур д’Овернь, двадцатилетней кузиной Франциска в присутствии короля и королевы Клод26. Свадебные торжества, устроенные в большом зале дворца в Амбуазе, превратились в роскошный праздник с угощениями и танцами, продолжавшимися до двух часов ночи. Далее начались турниры, длившиеся более месяца и завершившиеся потешным боем и воображаемой осадой крепости, правда, из пушек стреляли по-настоящему, и в результате случайно было убито несколько участников27.
Рождение французского дофина послужило для папы поводом напомнить Франциску о его клятве присоединиться к крестовому походу против турок-османов. Лев также обратился за поддержкой к Генриху, чем не преминул воспользоваться Уолси, который ввел всех в заблуждение несбыточными обещаниями, преследуя единственную цель – использовать создание мирного союза, чтобы вновь поставить Англию в центр европейской политики. Разговоры о крестовом походе вскоре стихли, однако Уолси под предлогом подготовки к нему начал понемногу склонять как более сильные державы, так и государства послабее к заключению Договора о всеобщем мире
