– И как тебе? – поинтересовался Лео, когда мы вышли на улицу и уселись на лавочке под голой ивой.

– Необычно, – честно ответил я. Лео понимающе кивнул и, выпустив аккуратное колечко, запустил его в небо. – Одно дело – дерзить Пашинян или подъебывать Алекса, и совсем другое – быть лидером, которым ты изначально быть не собирался.

– Первый месяц будет сложным. Но ты просто будь собой. Тебя же за это выбрали, – хмыкнул Лео, и я с ним согласился. Сейчас важно было выстроить отношения между менеджерами и дать понять, что твои слова обладают не меньшим весом, чем слова Ефима или Лены.

Поначалу мы с Антоном и Танюшей выполняли мелкие поручения Ефима или Юли. Следили за тем, чтобы менеджеры не лентяйничали и брали заказы, нападавшие в админку с сайта. Отвечали на вопросы новеньких и согласовывали с Ефимом скидки, если клиент вдруг оказывался недоволен прошлым обслуживанием. Раньше таких клиентов сливали в отдел Олеси, но теперь, с подачи Ефима, мелкие недоразумения пытались разрешить небольшими скидками. Либо на доставку, либо на сам товар.

Но постепенно список задач увеличивался. Мы с Танюшей занялись разработкой графика работы отдела в «Экселе», и случалось так, что Танюша заканчивала то, что начал я, а я подменял её в свою смену, сверяясь с комментариями в админке. Постепенно здоровенная таблица с кучей формул подсчета часов и загрузок в пиковые часы была готова, согласована с Леной и выложена в админку. За это мы с Танюшей получили первую премию в пять косарей каждый, что стало приятной неожиданностью. Что-что, а Ефим самолично проследил за этим и не стал кривляться, когда я занес ему после получки бутылку виски, на которую мы с Мельниковой скинулись, чтобы укрепить дружбу с начальником. А вот Антон укреплял дружбу с Ефимом по-другому.

Он частенько стал зависать за столом начальства, о чем-то шептался и порой не брезговал распить с Ефимом бутылочку-другую виски после окончания рабочего дня, причем не покидая офис. Само собой, Лена ничего об этом не знала, да и желающих рассказать ей об этом тоже не находилось. Не принято было стучать на своих, как бы ты к ним не относился. Но все понемногу начали замечать, что к Антону Ефим относится более дружелюбно. Дошло до того, что Антон начал проводить собеседования. Сначала вместе с боссом, а потом и подменяя его, если на Ефима накатывала черная меланхолия.

– Отдел превращается в цирк уродов, – буркнул я, когда мы с Алексом и Лео выбрались после работы в бар, неподалеку от офиса. Лео, сделав глоток пива, кивнул.

– Ты про этого… как его… Виталика?

– Про любого, – ответил я и поморщился, вспомнив новенького. Его собеседовал как раз Антон и когда я впервые услышал, как это чудо разговаривает, то долго не мог в себя прийти. Виталик Костров был заикой. И очень нервным заикой. Если он был спокоен, то его речь ничем не отличалась от речи любого другого менеджера. Но если случалась очередная праздничная жара с кучей заказов и Ефим гаркал на менеджеров, чтобы те быстрее отпускали клиента и брали нового, из Виталика начинали выходить демоны.

Услышав в первый раз, как беднягу закоротило на букве «к», я грешным делом подумал, что у него приступ эпилепсии. Нет, с заиками я так-то встречался. У маминой подруги был сын-заика. Лёнька Шпилевский. Тихий и неконфликтный пацан. Но даже он заикался не так сильно, как перепуганный Виталик Костров.

Виталика натурально корежило, как ебаната. Он вцеплялся руками в стол, рожа краснела, левый глаз пытался спрятаться в переносице, а из горла доносился птичий клекот вперемешку с рыком. И если первый раз он, напугав Амилю, которая расплакалась, худо-бедно справился с клиентом, то потом Ефим его попросту перевел на заказы с сайта, где Виталику было чуть комфортнее. В целом он был неплохим парнем, выучил алгоритм, но если начинал троить, то все. Однажды даже Головко досталось, когда она задумчиво проходила мимо Виталика и случайно наступила ему на ногу. Увидев, как левый глаз устремляется к переносице, а правый жутко смотрит на нее, Юля взвизгнула, выругалась матом и убежала из кабинета, а мне пришлось успокаивать беднягу и потом бежать к Орешку за валерьянкой, которая появилась в аптечке как раз из-за Виталика.

– Не понимаю, почему его держат, – нахмурился я, пока Лера искала для Виталика валерьянку в аптечке.

– Думаешь, только тебе это интересно? – усмехнулась она, подходя ко мне и протягивая таблетки. – Держи.

– В учебке он тоже троил? – спросил я, пользуясь моментом. Орешек задумалась и помотала головой.

– Еле заметно слова растягивал.

– Зато теперь, – хмыкнул я, – весь отдел веселит. Амиля вон аж разрыдалась, перепугал её к чертям собачьим.

– А чего там пугаться? – удивилась Лера. Я ехидно на неё посмотрел, заставив смутиться. – Я только слышала, но не видела.

– Короче, клиент на него наорал, Виталик в стол вцепился и начал клекотать, как бесноватый, – начал я. Губы Леры дрогнули, но она волевым усилием стерла ухмылку с лица. – Ты же в курсе, что у него один глаз в этот момент западать начинает?

– Да, – тихо ответила она, поджимая губы. Но я-то видел, что в холодных глазах Орешка плещется смех.

– Он сидит, клекочет, рычит, вены на шее вздулись, того и гляди лопнет нахуй. Глаз его почти в переносицу уполз, а оставшийся на Альфию смотрит. Она у нас девочка нежная, как увидела, так и приросла к креслу. Смотрит на него, а у самой слезы из глаз катятся и губы трясутся.

– Может… жалко ей его было, – губы Леры снова задрожали и явно не от жалости.

– Лера, Лера, – рассмеялся я, когда Орешек не выдержала и, согнувшись, рассмеялась. Я её не винил. Чужие недостатки частенько становятся поводом для смеха, пока сам от них страдать не начинаешь. И ладно бы Виталик, но Ефим с Антоном сами себя переиграли, когда я увидел первую партию отобранных ими менеджеров.

– Петровский, – протянул Алекс после того, как я поделился с ним и Лео своими горестями. – А когда ты от похуизма избавился?

– Хороший вопрос, – кивнул Лео. – Помнится раньше тебя только бонусы и волновали. А теперь вон за валерьянкой дяде Пекосу бегаешь.

– Ohhhh… Froggie went a-c-c-courtin’, he did ride, C-C-Crambonе! – сразу же пропел Алекс, заставив и меня, и Лео рассмеяться. Закончив, он вздохнул и почесал голову. – Мы будем гореть в Аду, а все из-за Кострова. Но ты не увиливай, Дэн. С чего бы тебе так волноваться насчет новеньких, которых Антон с Шульманом