херсонесцы, упоминает о том, как скифский царь Паллак внезапно напал на город с большим войском. «Он [Диофант] поневоле принял битву, обратил в бегство скифов, считавшихся непобедимыми». Несколько позднее, когда, как говорится в декрете, скифы, проявив врожденное вероломство, отложились от царя (Митридата) и изменили соотношение сил, Диофант овладел Керкенитидою и Стенами, которые в это время были захвачены скифами, и приступил к осаде Прекрасной Гавани. Война, как можно судить по документу, окончилась для скифов печально. Диофант взял Неаполь и Хавеи, полностью разгромил скифское войско и надолго спас Херсонес от скифского нашествия.

Победе Диофанта посвятил несколько строк и Страбон.

Тяжелые для скифского царства в Крыму события не привели к его гибели, но создали превосходство греков. Может быть, этим объясняется более решительная позиция Боспора, о чем пишет Страбон. Касаясь взаимоотношений со скифами, он отмечает, что кочевники ведут войны из-за денег. Они передают свою землю во владение тем, кто хочет ее обрабатывать, и довольствуются получением обусловленной платы, умеренной, необходимой для удовлетворения своих потребностей. Однако с теми, кто им не платит, кочевники воюют. Кочевникам не платят люди, уверенные в своей силе. Так поступил боспорский царь Асандр (47–17 гг. до н. э.), который, по сообщению Гипсикрата, построил на перешейке, поблизости от Меотиды, стену с башнями[184]. Следует помнить, что и сами греческие центры в это время попали в тяжелое положение. Восстание рабов на Боспоре в 107 г. до н. э. привело к подчинению всех городов Митридату Евпатору и втянуло античные государства Крыма в борьбу Понта с Римом.

В это время степи были заняты одним из крупнейших племенных объединений сармат — роксоланами. По-видимому, у них были не враждебные отношения со скифами.

Когда мы говорим о переходе центра и, конечно, части населения скифской державы в Крым, мы не должны забывать о проникновении вместе с ними туда и сарматских племен. Во всяком случае погребения сармат встречаются в Крыму. Несомненно, в Крыму происходили и события, описанные Страбоном: «Роксоланы, — пишет он, — воевали даже с полководцем Митридата Евпатора под предводительством Тасия. Они пришли на помощь Поллаку, сыну Скилура, и считались воинственными. Однако любая варварская народность и толпа легко вооруженных людей бессильны перед правильно построенной и хорошо вооруженной фалангой. Во всяком случае роксоланы, числом около 50 000 человек, не могли устоять против 6000 человек, выставленных Диофантом, полководцем Митридата, и были большей частью уничтожены»[185]. Да и позднее, судя по тому, что скифы временами властвовали над Ольвией, сарматы не нарушали их кочевий в устье Днепра и возле Ольвии. Правда, защитить Ольвию от Митридата, а позднее от гетов скифы не смогли. Геты разгромили Ольвию в I в. до н. э., после чего, по желанию скифов, Ольвия была восстановлена, как об этом пишет Дион Хрисостом. Однако теперь новая Ольвия ничем не напоминала богатый и цветущий город прежних лет; была заселена только небольшая часть города. В середине I в. н. э. Ольвия существовала под протекторатом скифов и в знак своей зависимости выпускала монеты с именами скифских царей, Фарзоя и Инисмея, но скифы уже не могли влиять на общую политическую обстановку и, когда во II в. римляне сочли необходимым включить город в свою империю, они без труда это сделали, разместив там свой гарнизон.

К этому времени скифская держава не могла вести сколько-нибудь самостоятельной политики. Иногда скифы проявляли активность и вели наступление на греческие государства.

Так было в середине I в. н. э., когда скифы вновь осадили Херсонес, которому на выручку отправился римский легат Мезии Плавций Сильван, заставивший снять осаду. Едва ли скифы этого времени были в состоянии противостоять римским войскам — лучшей европейской армии того времени.

В течение I–II вв. н. э. между скифами и Боспором также происходили конфликты, нашедшие отражение в надписях. Перевес во всех известных случаях был на стороне Боспора. Что же заставляло скифов искать конфликта со своими более сильными соседями? По-видимому, скифам постоянно приходилось отстаивать свои интересы с оружием в руках, но эта защита, судя по отрывочным документам, не была успешной.

Скифская держава в первые века нашей эры уже не была жизнеспособной. Ее экономика была окончательно подорвана. Пункты, через которые она могла бы вести внешнюю торговлю, были для нее теперь недоступны, последней была захвачена Римом Ольвия.

В это время усиливается движение варваров. По-видимому, большую роль в этом движении сыграла держава Германариха, включившая в свой состав многие племенные объединения Северного Причерноморья. Вместе с сарматами и праслявянами, оставившими такой памятник, как могильник Харакс[186] в Крыму, проникли в Крым и готы, которые археологически пока не выделяются. В III в. н. э. разрушен Неаполь и другие скифские города по западному берегу Крыма. К этому времени относится появление готов в Крыму. Вероятно, им и следует приписать разрушение скифских городов.

С этим событием связана политическая смерть скифской державы, существовавшей с V, а может быть и VI в. до н. э. до III в. н. э.

He только кочевники…

В предыдущих главах были рассмотрены основные вопросы истории скифов, в первую очередь их отношения с внешним миром, с соседними племенами. Это то, что сейчас обычно называют внешнеполитической историей. Попутно затронуты и некоторые проблемы внутренней жизни скифской державы, но далеко не достаточно. В этой и последующих главах мы попытаемся ознакомить читателя с хозяйством и бытом, с политическими институтами и искусством скифов.

Основу жизни всякого общества составляет экономика, хозяйство. С этого мы и начнем.

Мы все привыкли считать степных скифов кочевниками. Однако это понятие весьма условно, и в степной части, наряду с кочевниками, уживались оседлые земледельцы. (Это замечание не относится к лесостепной полосе, где основой хозяйства являлось земледелие и оседлое скотоводство).

История скифского скотоводства тесно связана с предшествующим временем, когда во второй половине II тысячелетия до н. э. население степной зоны Восточной Европы постепенно начинало переходить к кочевническому хозяйству, что в тех исторических условиях означало рост производительных сил общества. По-видимому, этот процесс происходил не в короткие сроки, а постепенно и продолжался приблизительно до первой четверти I тысячелетия до н. э.

О хозяйстве скифов-степняков известно из сообщений античных авторов и из данных археологии. Об их кочевом хозяйстве говорит Геродот. Он отмечает, что к востоку от реки Пантикапа «обитают уже скифы-кочевники, ничего не сеющие и не пашущие; вся эта страна лишена деревьев, за исключением Гилеи. Эти кочевники к востоку занимают область на четырнадцать дней пути, простирающуюся до реки Герра»[187]. За этой рекой Геродот локализует царских скифов, «считающих прочих скифов своими рабами… частью же их владения простираются до реки Танаиса»