— Выходит, она была богата? — уточнил Марк, вспомнив её запущенный парк и разрушающийся захламлённый дом.

— Когда-то она получила наследство от отца, богатого землевладельца и, насколько мне известно, оно было куда больше приданого, полученного её старшими сёстрами. Но судебные иски истощили её состояние, она продала почти все земли.

— И я с нетерпением ждал, когда она сообщит о невозможности выплачивать взыскиваемые с неё суммы, — проворчал шериф, — чтоб запереть её, наконец, в долговую тюрьму, чтоб она не нарушала покой нашего города!

Он сам вызвался поехать с Марком в дом покойной, чтоб всё там осмотреть и запротоколировать. К тому же, узнав о том, что в доме найдены колдовские книги и утварь, он решил взять с собой учёного книжника, сведущего в магии и экзорцизме. Марк не стал возражать, и вскоре к ним присоединился маленький седой старичок в потёртой суконной мантии и круглой чёрной шапочке, едва державшейся на его седом затылке. Подозрительно взглянув на Джин Хо, он всё же оставил своё мнение об этом странном юноше при себе.

Весь тёмный день у них ушёл на то, чтоб осмотреть дом дамы де Рошеруар. Шериф Готье и без того не сомневавшийся в злонамеренности этой особы, увидев труп её служанки, пятиклинковый кинжал, а особенно её лабораторию и целые стеллажи колдовских книг, с готовностью принял версию, высказанную графом де Лормом. Невозмутимые клерки педантично осматривали и записывали всё, что было найдено в злополучной башне, а старичок книжник сердито посматривал на шмыгавших по сторонам кошек и, наконец, заявил, что все эти животные являются пособниками ведьмы и должны быть пойманы в мешок и сожжены.

Это намерение вызвало у Джин Хо крайнее раздражение. Подойдя к книжной полке, он перебрал несколько книг, пока не нашёл одну, написанную тайнописью. Открыв её посредине, он сунул разворот под нос старичку и уверенно произнёс:

— Вы же достаточно хорошо образованы, сударь, чтоб быть в состоянии прочесть это заклинание? Смотрите, что там написано! Читайте же!

— Я знаю этот язык, — после минутного смущения заявил старичок. — Но моё зрение слишком слабо, а тут темно. Что же там написано?

— Это описание ритуала, с помощью которого ребёнка можно превратить в кота! — воскликнул Джин Хо. — Шериф, пропадали ли в городе последнее время дети?

Готье обернулся к нему, а потом с ужасом и смятением посмотрел на тощего котёнка, сидевшего в углу и печально смотревшего на него.

— Я не знаю, какие из этих животных настоящие, а какие — жертвы злобного колдовства, но советую вам быть осторожными, решая их судьбу, — веско заявил лис.

— Неужели это возможно? — шериф обернулся к старичку.

— Вы сомневаетесь в моих словах? — прищурился Джин Хо. — Хочу заметить, что я прошёл обучение в Белой башне и сведущ в таких вопросах. Да и ваш советник, безусловно, подтвердит, что именно этот ритуал описан в книге, и он вполне действенный!

— Это так, — печально кивнул старичок. — Если б я знал, что эта чертовка занималась подобным, то не стал бы предлагать уничтожить их.

— А можно их как-то расколдовать?

— Расколдовать может только тот, кто заколдовал, — опередив книжника, заявил Джин Хо, — а ведьма мертва. Единственное, что можно сделать, это позволить этим несчастным прожить не самую плохую жизнь в кошачьей шкурке!

— Как это ужасно, — пробормотал Готье и, взяв котёнка на руки, бережно прижал его к груди.

А Марк, заметив хитрую улыбку довольного лиса, только покачал головой.

Весь тёмный день ушёл у них на обследование жилища дамы де Рошеруар, и, покончив с этим делом, шериф со всей уверенностью заявил, что она была злобной ведьмой, которая не просто возводила поклёп на ни в чём не повинных людей, так ещё и сама в тайне занималась тем, в чём их обвиняла.

Марк и Джин Хо простились с Готье поздним вечером у дверей постоялого двора в Мон-Ленаре. У него из-за пазухи выглядывала немного сонная, но уже вполне довольная мордочка котёнка. Немного смущённо он пояснил, что его супруга обожает кошек, а их пятеро детей с удовольствием будут с ним играть. Он передал графу де Лорму толстую пачку бумаг — заверенные им вторые экземпляры протоколов осмотра дома, а также пообещал позже направить королевскому прево Марны заключительные акты по делу дамы де Рошеруар.

— Он хороший человек, — заметил Джин Хо, глядя ему вслед. — И мне показалось, что котиков любит не только его супруга, но и он сам. Странно, что он в этом не признался. Или в вашем мире рыцарям не положено признаваться в таких вещах?

— Возможно, — пожал плечами Марк. — Мужчины охотнее хвастаются своей привязанностью к лошадям и собакам, а любовь к кошкам свойственна, скорее, дамам. Хотя я знал одного отважного рыцаря, возившего с собой на крупе коня корзину, в которой спал его кот. Они были настоящими боевыми друзьями, и я что-то не припомню, чтоб кто-то считал это странным.

Он поднялся на крыльцо и вошёл в зал, где за столами уже собрались компании припозднившихся путешественников, заглянувших на огонёк охотников и местных гуляк. В стороне с кувшином вина сидел грустный Фонтейн. Увидев Марка, он тут же бросился к нему.

— Наконец-то вы вернулись! — воскликнул он. — А то я уже начал беспокоиться…

— С чего бы это? — пожал плечами лис, проходя мимо, и махнул рукой хозяину постоялого двора, который уже застыл, как борзая в стойке, в ожидании, когда они закажут ужин.

— Мы закончили и можем возвращаться, — сообщил другу Марк, увлекая его обратно к столу. — У нас теперь есть все доказательства, что дама де Рошеруар занималась магией, и это поможет нам снять подозрения с твоей Бланки. Завтра утром мы отправимся в Оран-Ретель и передадим графу де Труа бумаги, подписанные шерифом Ментона.

— Может, сперва заедем в мой замок, — заканючил Фонтейн. — Это ведь по пути и не так далеко, как Оран-Ретель. Мы переночуем, дадим отдых лошадям, а утром спокойно отправимся к прево Марны.

— Я понимаю, что ты скучаешь по своей возлюбленной, — покачал головой Марк, — и тебе не терпится успокоить её, но давай сначала закончим с формальностями. Впереди у нас будет светлый день и, если поторопимся, то к вечеру мы доедем до Оран-Ретеля, я сообщу прево о происшедшем, и мы вернёмся в Фонтейн. Впрочем, ты можешь ехать к себе, а мы с Хуаном…

— Ну, уж нет! — воскликнул Фонтейн. — Я поеду с вами и расскажу, как эта чертовка набросилась на меня со своим жутким