Девушки выразительно переглянулись.

– Реймир вернулся вечером, – заговорила Фелиция, – когда почти стемнело. На него напали. Он потерял сознание, когда я помогала снять с него кольчугу. Вся одежда была в крови. Я не знаю, когда…

– Естественно, вы не знаете, когда это произошло, – нетерпеливо перебил Масти и раскрыл саквояж. – Хотя я почти не сомневаюсь, что рану он получил между пятью и восьмью часами. Примерно в пять начались беспорядки, – Петрам запнулся на мгновение, пытаясь понять, откуда ему известно об этом. Неужели по звукам с улицы, которые он почти не слушал? – А в восемь в это время года темнеет окончательно.

Он не мог припомнить случая, когда еще ему удавалось работать так же собранно и профессионально. Каждое действие быстрое и выверенное, указания девушкам – бесконечный поток четких, рубленых фраз. Никакого простора для споров и возражений.

Убрать варварски наложенную повязку, напоить отваром из семени мака, обработать и зашить порез, перевязать и не забыть про настои, без которых Реймир не поднимется с постели еще неделю.

– Думаю, к утру он придет в себя, – объяснял Масти, когда с работой было покончено, – но его какое-то время лучше не беспокоить. Рана глубокая, но не опасная. Признаков заражения я не увидел. Проблема в том, что он потерял много крови…

– Нужно, чтобы к завтрашнему утру он уже стоял на ногах, – отрезала Фелиция.

Несмотря на властный тон, Петрам чувствовал ее восхищение, но не посмел даже улыбнуться. Не говоря ни слова, он извлек из сумки еще три пузырька и сделал новые пометки на исписанном листе рекомендаций.

– Должен предупредить, что это не пойдет ему на пользу.

– Мы постараемся не утомить лорда сверх меры, но ситуация чрезвычайная, – леди Трамм сдержанно кивнула, доставая из складок платья кошель с деньгами. – Я распоряжусь выдать вам новую одежду и отвести комнату. Ночь слишком опасна, чтобы возвращаться домой.

– Нет, – спокойно ответил Петрам и сам удивился тому, как легко отказался от щедрого предложения. – Я бы с удовольствием принял ваше приглашение, если бы не дела в городе. Ну а нищий старик – не такая соблазнительная добыча, как богатый лекарь. Рассчитаемся при более удобном случае.

7.

Спокойный, словно море в полный штиль, он пересекал одну улицу за другой, прижимая сумку к груди. Пожары? Да пусть их! Затушат как-нибудь. Бандиты? Да кому он нужен? И вправду, несколько раз мимо проходили вооруженные головорезы, но только брезгливо косились в сторону скрюченного старикана, жмущегося к стенам дома.

Масти был доволен собой. Ему доверяли больше, чем умнику в Крепости, а отказ от денег – прекрасная инвестиция в будущие отношения! Следовало сказать спасибо дорогому советнику за содействие, но теперь не грех и самому потрудиться. Еще шаг, и пост придворного лекаря у него в кармане, ведь каждому нужен человек, на которого можно положиться, особенно в таких делах, как здоровье. И знахарь без колебаний согласился бы стать таким человеком… взамен на щедрое жалование и дом в Крепостном дворе. Петрам плотоядно улыбнулся своим мыслям. Когда предоставится возможность, а возможность обязательно предоставится, сэру Магнусу останется только пойти к такой-то матери со своими просьбами.

Придерживаясь прежнего плана – добраться до дома прежде, чем закончится действие снадобья, Масти торопливо шагал по мостовой. «Улица Длинных Теней, предпоследний дом справа», – услужливо подсказал возбужденный мозг. Завтра с утра, а сейчас – долгожданный отдых.

Действие элексира ослабло на середине пути, выпустив страх на свободу. Сначала он походил на легкий снегопад, потом обрушился свирепой метелью, затем закружил в безжалостном буране, а перед самым домом накрыл смертельной лавиной. Последние шаги Масти преодолел бегом, едва разбирая дорогу. Он корил себя самыми последними словами за тупость и самонадеянность. А что, если бы на пути ему попались не уличные верзилы, а простые хулиганы, жадные до крови? Что ему стоило остаться в Крепости и не корчить из себя героя? Проклятое снадобье!

Нисколько не сомневаясь, что остаться в живых ему помогло, ни много ни мало, Провидение, Петрам ворвался в дом, едва не сорвав помятую дверь с петель. Он не помнил, как запирал замок, как зашвырнул сумку под шкаф, как двигал неподъемную баррикаду на прежнее место. События эти оставили в памяти лишь едва различимый след, похожий на последнюю струйку дыма от погасшего костра.

Когда страх отступил, Масти обнаружил себя на старой софе, сжимающим трость. Ту самую трость с набалдашником в виде змеиной головы, которой разбил губу одному из солдат… одному из ныне покойных солдат. Или… быть может, ему это просто привиделось? Чувство страха порой проделывает трюки и похлеще.

Петрам пытался ухватиться за эту сладостную мысль, но ужас – это всего лишь ужас. Он никак не мог изодрать в клочья одежду, изуродовать тело ссадинами и синяками. А кроме того, на смену кристальной чистоте сознания пришла мучительная головная боль, словно накануне он выпил целую бутыль самого дешевого пойла. Лекарь глубоко вздохнул и влепил себе звонкую пощечину, желая удостовериться, что не сходит с ума, и с удивлением учуял новый запах… запах столь мерзкий и едкий, что перехватило дыхание.

– Не… может… быть…

Трясущимися руками Петрам запалил светильник и бросился в кабинет, из последних сил заставляя шевелиться трясущиеся как студень ноги. Он хорошо знал эту вонь, даже слишком хорошо, но не она пугала старика, а то, что он мог увидеть.

Тайная дверь в лабораторию была открыта, а миазмы сделались столь невыносимыми, что Масти пришлось задержать дыхание. Он заглянул внутрь, увидел, как задрожали испуганные внезапным вторжением тени, и…

– Нет… Этого просто не может быть…

Половина баночек с одного из стеллажей раскатилась по всей комнате, расплескав содержимое. Кислоты, щелочи, растворы солей и прочая дрянь с тихим шипением пузырились, реагируя между собой и с деревянным настилом. Но даже не это оказалось самым страшным!

– Мой стол… – простонал Петрам, глядя на оборудование, часть которого устилала пол лаборатории мелкими осколками.