темноту и заливая комнату золотом. Только сейчас я поняла, как было поздно. Должно быть, я на какое-то время отключилась.

— Мне лучше уйти, — прошептал он, но не двинулся с места.

— Нет. Останься… пожалуйста. — Что-то в том, как он смотрел на меня, изменилось. Черты его лица смягчились, поза больше не была такой жесткой.

Я смотрела, как он снимает пиджак и скидывает туфли, расстегивает белую рубашку, обнажая под ней подтянутую грудь.

Мои глаза наслаждались каждым дюймом его кожи.

Рубашка Александра упала на пол рядом с его пиджаком. Но потом он заколебался.

— Продолжай, — сказала я едва слышно. Было более чем неприлично смотреть, как он вот так раздевается, но в тот момент мне было все равно. Я хотела запечатлеть его тело в своем сознании, чтобы даже в глубинах безумия я все еще могла помнить его.

— А теперь ляг со мной. — В голубизне его глаз заплясали искорки, и я была уверена, что он, должно быть, тоже увидел их на моем лице. То, что мы делали, было опасным, безрассудным, и это привело бы меня к краху.

Александр сделал, как я сказала, но его тело все еще было далеко. Моя кожа жаждала его прикосновений, его тепла, и я знала, что пожалею об этом, но все же придвинулась к нему немного ближе. Мы лежали на боку и смотрели друг на друга. Никто не нарушил тишины. Был только он, его мятное дыхание, запах его геля для душа и ровное сердцебиение.

— Мы найдем решение, — наконец прошептал он, поглаживая меня по щеке. Я закрыла глаза и наслаждалась его прикосновениями, но не могла ему поверить. Как я могла избавиться от этой магии, когда это было единственное, что поддерживало во мне жизнь? — Я не приму никакой другой судьбы.

Я просто кивнула. Александр обнял меня за талию и притянул к своей груди. Мои руки автоматически зарылись в его густые волосы.

Почему это было так неправильно, когда было так хорошо?

— Все, что было между нами, было настоящим, — пробормотал он, прижимаясь своим лбом к моему. — Нет такой реальности, такой жизни, такого времени, в которых я не хотел бы тебя.

Мое сердце остановилось и снова начало биться. Трещины в моей груди сжимались с каждым его словом, и я ненавидела себя за то, как легко ему было проникнуть мне под кожу.

Он был так близко, что я чувствовала вкус его слов на своих губах, окутанная теплом его тела.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты мне веришь. — Слова Александра звучали почти умоляюще, как будто все его существование зависело от моего ответа.

В глубине души я давно знала ответ, знала его с той ночи, когда мы встретились в коридоре. Я видела это в его глазах.

— Да, я знаю. Я верю тебе, — прошептала я и прижалась губами к его губам.

18

АЛЕКСАНДР

Моя рука скользнула с ее талии на грудь. Клянусь своей душой, я скучал по этому — чувствовать ее, пробовать на вкус. Казалось, прошла целая жизнь с того момента, как я в последний раз прикасался к ней вот так.

Мой большой палец обвел ее сосок и вызвал хриплый стон. Да, я тоже скучал по этому звуку.

Язык Эйвери жадно проник мне в рот, и это было почти так, как будто мы целовались в первый раз. В каком-то смысле это было правдой. Ее движения были более неконтролируемыми и быстрыми, хватка крепче. В такие моменты вампирские инстинкты брали верх — охотиться, захватывать, завоевывать.

— Заставь меня забыть этот день, — прошептала она между нашими поцелуями. — Пожалуйста.

Звук из глубины моего горла вырвался на поверхность, и мой член болезненно прижался к моим трусам. Как бы я хотел привязать ее к кровати прямо сейчас и вытрахать все плохие мысли из ее головы. Но это было слишком рано, и она была слишком уязвима.

Тем не менее, я хотел дать ей хотя бы малую часть того, чего она жаждала, поэтому я развернулся и приземлился на нее сверху. Сердце Эйвери колотилось о мою грудную клетку, это был самый прекрасный удар, который я когда-либо чувствовал.

Я поцеловал ее вдоль шеи, почувствовал пульсацию на своих губах, отчего мои клыки покалывало. Ее дыхание было неровным, и она зарылась пальцами в мои волосы, выгибая спину навстречу моему телу так, что я мог практически чувствовать каждый ее изгиб.

Я задрал ее футболку, и мой рот опустился к ее идеальной груди. Я бы с удовольствием вонзил в них свои клыки, чтобы заставить ее кричать от моего яда. Но и для этого было слишком рано. Этот оргазм мог бы подарить только я.

Мой язык прошелся по ее твердым соскам, и маленький дьяволенок подо мной застонал. Тем временем мои пальцы забрались под пояс ее трусиков.

Черт, она была такой, такой мокрой и такой, такой готовой для меня. Я был чертовски близок к тому, чтобы отбросить свои принципы за борт и погрузить свой член глубоко в нее, заставив ее забыть свое собственное имя, просто помнить мое, пока она стонала от оргазма за оргазмом.

Мой палец скользнул в нее и выходил из нее, в то время как большой массировал ее самое чувствительное место.

Я целовал ее живот, покусывая кожу, и она настаивала на большем, еще и еще.

— Да, Александр, я почти у цели, — выдохнула она.

Одним быстрым движением я разорвал черное кружево так, что она обнажилась передо мной.

Незначительная часть меня убеждала остановиться и насладиться зрелищем, но вампирский ген не позволял мне терять время. Я чувствовал себя изголодавшимся мужчиной на королевском пиршестве, желая запечатлеть вкус ее сладкой киски в своем мозгу, чтобы никогда больше не упускать его.

Она вонзила ногти мне в плечи до крови. От боли мой член дернулся. — Вонзайся в мою плоть так сильно, как хочешь, любимая, я не возражаю.

Мои пальцы нашли ритм, слишком медленный, чтобы она могла перейти грань, но я хотел наслаждаться этим моментом так долго, как только смогу. Я посасывал ее клитор, исследуя каждый дюйм, поедая ее так, как она того заслуживала.

Мое имя слетело с ее губ, как молитва, и я улыбнулся.

***

ЭЙВЕРИ

Мне казалось, что я могу развалиться на части в любую секунду. Язык Александра был везде — сначала на моем клиторе, а затем внутри меня. Я чувствовала его так, как никогда раньше. Мое тело ощущало его поцелуи, его прикосновения, в сто раз более