За моей спиной скрипнула дверь.

— Танг? — спросил холодный женский голос. — Что ты здесь забыла?

Обернувшись, я увидела Лауру Уортон. Она стояла в дверях своей комнаты, держа в руках свечу. Одета Лаура была в просторную ночную сорочку до пят и халат, украшенный золотыми нитями. Во имя всех святых! Панталоны у нее тоже с драгоценностями? Не удивлюсь.

Окинув коридор взглядом, я едва не ударила себя рукой по лбу. Это же надо было сюда забрести и встать ровно напротив дверей комнаты Лауры? А привидение тем временем как сквозь землю провалилось. Наверное, это даже к лучшему.

— С кем ты разговаривала? Я слышала мужской голос.

— Я…

Стоит ли упоминать, что приглашать кавалеров в будуары было строго-настрого запрещено?

— Танг? У тебя все в порядке? Ты выглядишь…

Закончить Лаура не успела — ее оттеснила от двери низенькая женщина лет пятидесяти, в кружевном чепчике и накинутой на плечи шали. Она окинула меня взглядом и поджала губы.

— Леди Уортон, вам не следует общаться со всяким отребьем, — выплюнула она, подталкивая Лауру в комнату.

Я не помнила, как звали эту женщину, но часто видела ее рядом с Лаурой — она была ее компаньонкой. Ирма говорила, что у каждой знатной леди должна быть компаньонка: следить за тем, чтобы репутация леди оставалась кристально чистой.

Тогда я не поняла, почему знатные леди не могут сами следить за своей репутацией, и Ирма сказала, что обязательно должен быть кто-то, кто подтвердит, что леди до брака была невинна. Я решила, что медная монетка цена такому браку, раз он строится на одной только невинности, но мнение свое оставила при себе.

— Уму непостижимо! — бушевала компаньонка, закрывая собой Лауру, как будто я могла на нее бросится. — Средь бела дня водить мужчин! Плетей ей всыпать!

— Но ведь сейчас ночь, — ляпнула я и тут же прикусила язык.

Компаньонка гневно затряслась, а Лаура вдруг… хихикнула, закрыв ладонью рот.

— Леди Уортон! — обернулась к ней компаньонка. — Немедленно вернитесь к себе в спальню!

Лаура, как будто опомнившись, снова посмотрела на меня надменно и скрылась в комнате.

Компаньонка сверлила меня злобным взглядом, осуждающим, как у пастора.

— Если вы позволите, я пойду, — церемонно сделала я реверанс, как учила Ирма, а потом не удержалась и ляпнула: — Меня ждет мужчина. Возможно, не один.

И, прежде чем компаньонка успела хоть что-то сказать, я припустила прочь по коридору. Горло разрывал смех: были все-таки преимущества в том, что я безродная и уж точно не собиралась замуж.

В тот вечер, сколько я ни ходила по коридорам, сколько ни звала, мне так и не удалось увидеть привидение, так что пришлось вернуться в свой будуар и лечь спать.

Следующий учебный день обещал быть легким: одно занятие по основам и правилам метаморфоз, два — по существознанию и никаких проклятий.

— Унни, ты прямо светишься, — заметила Ирма по пути на обед. — Давно тебя такой радостной не видела.

— Погода сегодня хорошая, — довольно прищурилась я, глядя на хлещущий в окна дождь.

Конечно, я не рассчитывала на то, что вовсе не увижу сегодня ректора Стортона, но до конца занятий я точно в безопасности.

Занятия, к удивлению, проходили спокойно и гладко, даже Томас, погруженный в свои мысли, едва ли обращал на меня внимание. На основах метаморфоз привычно хмурая профессор Хейдар рассказывала о том, как превращать воду в вино (адепты старательно конспектировали), а на существознании нас учили справляться с гримами — низшими тварями, одними из тех, кто был отмечен печатью низвергнутых.

По правде говоря, считалось, что печатью низвергнутых отмечены в той или иной мере все волшебные существа, от пикси и баньши до… Я тряхнула головой, вспомнив гневный окрик «Отродье низвергнутых!», которым меня наградил хозяин таверны много лет назад. Не хочу об этом думать. Только феи были исключением — они считались посланниками святых на земле. Возможно, их так любили потому, что живых фей уже давно никто не видел и легко было поверить в их непогрешимость и святость.

Обычно гримы выглядели как черные псы размером с волка, но могли также рассыпаться дымом или стаей летучих мышей. Чаще всего их можно было встретить на кладбищах, на развалинах разрушенных домов или рядом с больницами.

— Первое правило для любого мага при встрече с гримом, — говорил пожилой профессор Кипер, — посторониться! Гримы могут быть весьма агрессивными, чем сильнее маг — тем больше агрессии гримы проявят. Чтобы справиться с гримом, необходимо сплести заклятье, формулу которого вы видите на доске.

Я прищурилась. Заклинание-сетка, такое подходило для поимки почти любой нечисти. Правда, в случае с гримами необходимо было прикладывать минимум сил, заклятье должно быть легким, как паутинка.

— Кто попробует? — спросил Кипер.

— Что именно? — раздался голос с задних рядов.

— Справиться с гримом, разумеется.

— Но здесь нет грима, сэр!

Удивительно наблюдательные у меня все-таки однокашники.

— Не верьте своим глазам, — ответил профессор Кипер, а затем отошел от учительского стола, наклонился и сделал рукой жест, как будто поднимал что-то пола — маскирующее заклинание!

На том месте, где только что ничего не было, появилась клетка в половину человеческого роста, а внутри — огромная черная собака с блестящими красными глазами.

Она скалилась, глядя на нас так, как будто готова загрызть, — впрочем, ничего удивительного. Если бы меня посадили в клетку, я тоже была бы не в восторге.

— Убивать грима не следует, — мягко заговорил профессор Кипер, глядя на устрашающего зверя. — Как и других волшебных существ. Если грим поселился, скажем, рядом с деревней и не дает покоя ее жителям, нужно связать его сеткой и переселить в другое место. Собственно, с этим красавцем я