— А еще она крестная Майли Сайрус, — добавил Дан, чем, кажется, окончательно добил парней.

Тимати действительно обнаружился на диване, с бокалом виски и в компании музыкального продюсера Young Orleans. Это мужчину не так зовут, разумеется, но фамилия у него действительно — Орлеан. Первоначально у рабов не было фамилий, поэтому они придумывали себе их сами. Чаще всего брали фамилии американских президентов, нередко — названия городов. Как легко догадаться, мистер Орлеан родом из Нового Орлеана, где и начинал свою карьеру, делая аранжировки для джазовых композиций. Постепенно он перешел и на поп-музыку, работая преимущественно с сильными вокальными балладами и r’n’b-композициями. Есть что-то вроде шутки о том, что мистер Орлеан просто не умеет работать с безголосыми исполнителями. Его главное отличие от Тимати — мистер Орлеан не пишет лирику, его задача — исключительно музыка и звучание, максимум, он может что-то поправить в тексте, чтобы звучало мелодичнее, но это не помешало ему стать одним из самых желанных аранжировщиков для поп-див.

— А, твой золотой мальчик, — широко улыбнулся мистер Орлеан. — Простите, я не буду вставать — колени уже не те, чтобы постоянно приседать.

Его тут же заверили, что все в порядке, для них, после Кореи-то, вообще странно, что взрослые встают ради них.

— Такие милые, воспитанные дети, — вздохнул мистер Орлеан. — Хотя для многих вокруг как минимум ты, Даниэль, уже не просто молодой исполнитель. Четыре Грэмми в один год — это значимое достижение. Учитывая, как именно звучит твоя музыка, ты соберешь еще немало статуэток.

Дан смущенно кивнул. Сидеть с ними на диване было бы неудобно и, пока Дан выслушивал комплименты, Хэвон принес им стулья. Когда Дан только заикнулся о том, что им не мешал бы еще один дуэт, с Джинхо или Юджином, мистер Орлеан тут же предложил Камарию. И себя для соавторской работы над музыкой.

Камарию нашли через полчаса в обществе остальной части их же группы. Они вчетвером увлеченно обсуждали самые выдающиеся песни, которые изменили облик поп-музыки. В общем, предложение о сотрудничестве оказалось очень своевременным. И немного обременительным, ведь записать трек нужно в Лос-Анджелесе до того, как все заинтересованные личности разъедутся по разным городам. Так что Дан прибавил себе работы: кажется, ему придется ночевать в студии следующие несколько дней.

Их расписание в Лос-Анджелесе было насыщенным даже без учета работы в студии. Уже на следующий день, не особо-то выспавшись после вечеринки, они вшестером поехали на съемку, отказаться от которой было бы преступлением.

Когда только объявили номинации на Грэмми, журнал Vanity Fair предложим им дать интервью, рассказав об особенностях корейской подготовки артистов и почему именно они стали так популярны в США. Первоначально это должно было быть просто статьей, наполнением журнала. Но, уже когда они дали согласие на съемку и интервью, везучесть Дана снова дала о себе знать.

Пртняв решение об интервью, журнал для своих фотографов на внутренних ресурсах публикует что-то вроде свободной вакансии, набирая желающих поработать. Такое предложение обычно касается не супер-известных фотографов, но почему-то Энни Лейбовиц, легендарный американский фотограф, заявила, что хочет их снять. Учитывая репутацию Лейбовиц, запрос Vanity Fair внезапно изменился: Pop Heroes будут на обложке.

Для Louis Vuitton Дан уже работал с популярными и именитыми фотографами, но Энни Лейбовиц — легенда, она вообще не считает себя модным фотографом, прославившись, скорее, как портретист. Дан слышал, что она бывает невыносима из-за своего перфекционизма, и волновался. Его волнение передавалось парням, поэтому к месту сьемки приехали немного взвинченными.

Это была собранная специально для них площадка. Что-то вроде столовой, но в стиле старинной квартиры. Темные обои, лампа с тканевым абажуром, скатерть на столе, тяжелые стулья, на табуретке стоит старинный граммофон. На столе еда и она — корейская. Но, кажется, не совсем настоящая. По крайней мере — какая-то часть. Начиная присматриваться к окружению, видишь все больше деталей из корейской культуры. Например — обои, цветы на них стилизованы в азиатском стиле. На стене висят очень темные картины — так делают специально, чтобы картинка не отвлекала внимание — но в темных тонах угадывались тигры, портреты каких-то корейцев, сосны и горы. А на книжной полке у всех книг корешки были с корейскими названиями. Кто-то очень хорошо поработал над деталями, даже ошибок нет.

В стороне от будущего места съемки располагались столики для визажистов, большая вешалка с одеждой и доска с референсами — множество картинок, образцы того, чем вдохновлялась команда во время подготовки к фотосессии. Дан к подобному уже привык — это частая практика для масштабных съемок со сложной идеей и смыслом. А вот парни смотрели на доску с любопытством.

Уже через пару минут в студию зашла и Энни Лейбовиц, объясняя концепцию съемки.

— Визуальное настроение — картина на стенде, — указала она. — Я выбрала именно эту, потому что она подходит под наши нужды, но вообще это частый способ изображать группу людей вместе: за круглым столом. Это — первая историческая веха как символ классических приемов в вашей музыке. Костюмы будут в стиле эпохи джаза, это отсылка на вокальные особенности. Прически и некоторые элементы одежды — из семидесятых, потому что настроение группы немного в стиле эпохи, когда рок-музыка начала свое триумфальное шествие по миру. Ряд аксессуаров отсылают к девяностым, когда был пик популярности бойзбендов… Но, так как все отсылки касаются европейской культуры, мы добавили Корею в окружение. Думаю, вы и сами это видите. Еда, в основном, не годится в пищу — ее красили для большей фотогеничности, но в бутылочку налит обычный сок, можете разливать и пить.

По Энни было видно, что она воодушевлена этой съемкой, а им оставалось только следовать указаниям стаффа. Им сделали прически и макияж, одели в стилизованные костюмы, рассадили за столом и приступили к съемкам. Сначала дело шло туго, парни были зажаты и Дан предложил Энни обманный ход: они начинают говорить на корейском, а позже, когда она заметит нужное ей настроение за столом, остановит разговор и они начнут сниматься.

Энни охотно согласилась. Пока ничего «невыносимого» в ней Дан не видел, она была просто немного отстранена, словно сейчас ее интересует только камера.

Разговор первое время тоже был не особо живым, но постепенно они расслабились, начали улыбаться и хихикать. Энни периодически щелкала камерой, но ничего не говорила. Но, чем дольше они обсуждали