— О, миледи, простите, — поклонился он. — Но я не вру. Даже присутствие хаоса не помеха. А почему я не пользуюсь этой силой? Да все просто! Я уже мертв. Некоторые всемогущие сущности любят только живых.

— Хех, значит они не такие уж и могущественные, — улыбнулась Роза.

— Поверьте, о прекрасная Роза, — он пододвинулся ближе, улыбаясь и обнажая свои длинные белоснежные зубы. — Вы сильно заблуждаетесь. Я прожил долгую жизнь… Многое повидал. Время для меня идет немного по-другому, как для бессмертного.

— Хех, — грустно вздохнула Роза, повернувшись к окну. — Странно, что ты заговорил про это. Время — удивительная штука. Когда ты молод, у тебя полно времени — разбрасываешься им налево, направо. Пару лет туда, пару лет сюда, а потом становишься старше, и, мама родная, сколько мне осталось⁈ Сорок зим? Двадцать? А может, завтра и не наступит вовсе.

Роза встала и подошла к плите, чтобы выключить чайник. Поставила на стол две чашки и налила кипяток.

— Влад, ты задумывался об этом? Когда ты был смертным?

— Много столетий назад…

— Вот жеж… — она вздохнула. — Я была смертной, это непередаваемые ощущения. Ты чувствуешь ход времени. А бессмертным… Это скучно. Если твои сущности могут с этим что-то сделать, то это будет замечательно…

— Очаровательная Роза, вы хотите умереть? Но это же проще, чем кажется!

— Я хочу умереть от старости. В окружении внуков и правнуков… — она отвернулась к окну. — Хех, прости, что рассказала тебе все это…

Роза поставила стакан, и через мгновение оказалась у Влада перед лицом. Он даже не успел ничего сообразить, настолько быстро это было. Женщина схватила его двумя руками за голову. Вампир замер, словно окаменев.

— Ну вот, — Роза убрала руки от лица Влада и улыбнулась. — Теперь давай я тебе все расскажу про сильных магов.

— Что? А? — заморгал Влад, соображая. — Что произошло?

— Не знаю… Как Захар ушел, у тебя, вроде, голова кружилась, вот я тебя и посадила.

— А, ну да, — смутился он, вспомнив свой конфуз. — Рассказывайте про магов…

* * *

КИИМ.

— Никак нет! Никогда! Да ты что⁈ Это же ляжет пятно позора на семью Нахимовых! — кричал и размахивал руками Петр Борисович.

— Только ваши крики могут опозорить вас! — спокойно отвечал я, глядя на адмирала.

Пришлось объяснить, что мне необходимо лечь в кровать Светы. Без одежды. Точнее только в трусах. И ей надо тоже быть… Ну в нижнем белье…

Что же тут началось! Нахимов и ругался, и плевался, и угрожал расправой и родовой войной, из которой я точно не выйду победителем.

Я же просто стоял и фильтровал его попытки выговориться.

— Петр Борисович, вопрос в том, как сильно вы хотите, чтобы Света пришла в себя и излечилась от проклятия? — в очередной раз вздохнул я.

— Я хочу! Но Миша! Ты понимаешь, что говоришь⁈ — он в мгновение ока оказался у меня перед лицом и начал брызгать слюной. — Ты хочешь…

— Тише, тут полно студентов… — спокойно ответил я, глядя ему в глаза.

Он покраснел, схватил меня за локоть и отвел в парк.

— Ты хочешь лечь с моей дочкой в кровать! Голыми! — громко зашипел он. — Честь моей девочки…

— Петр Борисович, часть Светланы не пострадает! Вы за кого меня принимаете, блин⁈

Лора посоветовала мне не нервничать и держать лицо. Все же, один из самых верных способов выиграть в споре и добиться своего — оставаться спокойным, говорить уверенно и избегать эмоций.

И это было очень непросто…

— Да как же⁈ Что же делается! — продолжал неистовствовать адмирал. — Где такое видано? Чтобы парень ложился к бессознательной девушке в кровать! Да еще и без одежды! Миша! Ну ты же умный парень!

— Так, — я хлопнул в ладоши. Успокаивать этого истеричного отца мне уже надоело. — Во-первых, я это делаю в том числе и ради вас! Если бы был какой-то другой способ, я бы уже сказал! Во-вторых, никто на честь вашей дочери не покушается. В-третьих, и репутации это не заденет, если, конечно, вы не будете кричать на весь институт! Мне нужен только телесный контакт! Чем его больше, тем выше вероятность того, что я спасу Свету!

— Это кто такие правила придумал⁈

Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Я и сам начал заводиться. Внутри росла злость, но Лора вовремя появилась за спиной Нахимова и как бы невзначай расстегнула молнию на комбинезоне.

Я еле сдержал блаженную улыбку.

— Это правило мое. Я его не придумал, и испробовал на… на некоторых других зараженных! — попытался выкрутиться я.

Нахимов еще долго смотрел на меня, как обиженный ребенок на маму, которая не выполнила обещанное.

— Поклянись, что никто не узнает! — наконец, он сдался. — Никто! Никогда! Не узнает, что ты был со Светой в одной постели!

— Немного обидно, но я клянусь!

— Ну уж нет, — ухмыльнулся он. — Заклинание нерушимого обета!

Он быстро начал что-то делать пальцами. На ладони появился диск с рунами.

— Клади руку, — сказал Нахимов. — И повтори свои обещания!

Я без лишних вопросов сделал все, что он велел.

— Клянусь, никому не расскажу, что лежал со Светой голый в постели.

— Вот и умник! — хлопнул адмирал меня по плечу. — Но мы это сделаем в моей квартире. Я купил тут одну.

Ну что ж, хозяин — барин. В какой-то степени, я понимал переживания Петра Борисовича. Все же он очень сильно любил дочь.

Мы поднялись в лазарет и предупредили персонал. Нахимов подписал документы, что забирает Свету. Он лично перенес Свету в машину, и мы уехали.

Оказалось, что Нахимов не мелочился, и выкупил весь последний этаж дома в очень богатом районе Широково.

Через парковку мы зашли в отдельный лифт и поднялись на пятый этаж. Да, дома в Широково невысокие. Все ради безопасности. Даже самый «элитный» дом выглядел очень добротным и надежным.

В квартире тоже полный порядок. Я даже позавидовал. Слуги поклонились, приветствуя своего господина.

Нахимов отнес дочь в спальню.

— Петр Борисович, мне нужно, чтобы вы присутствовали, —