– А где же Лилия? Леда говорила, что она здесь главная.

Старик только рот успел открыть и скривить морщинистое лицо, как из дальней комнаты заверещали голоса.

– Да-да, я здесь главная. – Красное пятно запрыгало вокруг Арктура, за ним в пляс пустилось голубое пятно поменьше. Потом они остановились, уставились на него, и парень наконец смог разглядеть две детские рожицы. Девочка побольше – на вид года четыре, с большущими карими глазами и двумя темными хвостиками. Мальчик помладше – на вид года три, с растрепанными светлыми волосами и голубыми глазками-щелочками. Он будто тоже хотел что-то сказать, но слышалось только мычание. – Да-да, мы здесь главные. Я и Крокус.

– Все-все, малыши, здесь ведут разговоры взрослые, а вы марш в комнату.

Леда взяла детей за руки, увела в дальнюю комнату и закрыла за ними дверь.

Арктур, оторопев, проводил взглядом процессию, и только когда малыши скрылись, пришел в себя.

– Обманула, значит? – Парня охватил гнев. Леда в ответ дернула плечами, прошла мимо и уселась на прежнее место. Холодность была лишь внешней. – Ты говорила, что Лилия главная!

– Так и есть. – Ей почти удалось скрыть дрожь в голосе.

– Говорила, что вы выполняете ее приказы, подчиняетесь ее воле и что все крутится в вашей колонии лишь вокруг нее.

– Так и есть, – повторила Леда, на этот раз повысив голос, выделяя каждое слово.

Арктур в ответ зарычал, заметался на месте, будто в него вселился дикий зверь, готовый наброситься на жертву.

– Да как же так!

– Послушай меня! – крикнул старик что есть мочи, но сильный приступ кашля тут же охватил его. Кастор захрипел. Все его тело затряслось, лицо побагровело, глаза заслезились. К нему подбежала Леда, Поллукс и остальные. Минут пять никто не обращал внимания на Арктура, все толпились вокруг кашляющего старика. Потом его подхватили под руки и волоком утащили в комнату, где он еще некоторое время кашлял, а потом затих. Арктур так и стоял посередине столовой, не двинувшись с места, пока все не вернулись из комнаты Кастора. Последней из спальни тихо выскользнула Леда и прикрыла дверь.

– Садись завтракать, – прогудел басом кто-то из парней и хлопнул Арктура по плечу. Он нехотя подошел к столу, сумев совладать с эмоциями, как всегда это делал в смартполисе.

Леда налила в чашку похлебку зеленого цвета и поставила перед ним. Арктур с опаской проглотил пару ложек. На вкус еда оказалась лучше, чем на вид, и он съел остальное в несколько больших глотков. Все уже расправились с едой и теперь пили чай, уставившись на новичка. Леда сидела напротив и не поднимала глаз.

– А где живут остальные члены колонии? Я бы хотел осмотреть деревню, познакомиться со всеми.

Недоуменные взгляды парней через весь стол скакали от Арктура к Леде.

– Что ты ему наплела? – зашелся Поллукс. – О чем ты думала? Может быть, если бы он знал все, то не пришел бы сюда, а остался в своем смартполисе. Шутки про Лилию это одно, но зачем скрывать правду? Нет никакой колонии. – Он обратился к Арктуру. – Ты думал, что найдешь здесь цветущий город, где все счастливы? Так вот, ничего подобного! Здесь только мы – шестеро взрослых и двое детей. А теперь еще ты. И мы здесь в прямом смысле выживаем, а вокруг только дикая тайга и шныряющий отдел ПЭ.

Арктур поставил локти на стол и закрыл ладонями лицо. Каким глупцом он был! Доверился высокомерной девчонке и дряхлому умирающему старику, рассчитывая, что найдет здесь огромное сообщество повстанцев, что тут кипит другая, новая жизнь. А теперь он променял нормальное существование в смартполисе на кучку неудачников и призрачную надежду прожить до старости, если лихорадка или медведь не покончат с ним уже завтра. Осознание легло на плечи, кровь зашумела в ушах, затихшая на время буря гнева поднялась с новой силой, и он уже не мог держать ее бурный поток злости в себе.

– А-а-а! – С диким рыком он смел пустую металлическую чашку со стола, и та с грохотом ударилась об стену. Арктур взглянул на свои руки, как будто они в этот момент не принадлежали ему и он не мог их уже остановить, а они хотели творить зло – бить, ломать, крушить. На него глядели ренегаты. Мирах поднялся на ноги, одним своим видом демонстрируя, что не позволит себя так вести в их доме. Альдерами и Фомальгаут смотрели будто с сожалением, во взгляде Поллукса была ненависть. Леда опустила голову и не смела поднять ее. А что она скажет в свое оправдание? Что старик совсем выжил из ума и верил, что Арктур может их спасти? И что все размышления Кастора основаны только на предчувствии и интуиции? «Сама судьба в тот день привела его к нам», – говорил он Леде, а она безропотно соглашалась. Потому что не могла возражать ему или потому что сама верила в его слова.

Арктур на ватных ногах вышел прочь и рухнул на ступени крыльца. Острые локти воткнулись в колени, а голова упала на ладони. В голове звенел колокол: «Бом! Бом! Бом!» Парень долго сидел, ни о чем не думая, не двигался и будто даже не дышал. Он оставался в этой позе до тех пор, пока не перестал чувствовать конечности. Руки и ноги затекли, и мучительное покалывание побежало по икрам и стопам, по предплечью и запястьям. Арктур устало и бессмысленно побрел по округе. В голове по-прежнему звучал бесконечный вихрь мыслей.

Единственный дом стеной окружали кусты и деревья. Позади были сад и огород, буйно росли цветы, аромат которых невидимым куполом висел над двором. Лишь один их запах мог выдать ренегатов, если бы только отдел ПЭ знал, что искать.

За садом Арктур набрел на цветущую поляну, где тут и там виднелись камни разной формы, будто специально уложенные рядами. Скорее всего, их принесли с реки, поскольку здесь они казались чужими и холодными. Арктур не сразу разглядел, что на каждом были выбиты имена и цифры, а когда увидел, то понял, что цветущая поляна – это кладбище.

На некоторых камнях год рождения совпадал с годом смерти. Всего он смог насчитать около пятидесяти надгробий. Этот клочок земли прятал в своих недрах память и боль колонии ренегатов.

– Пятьдесят человек, – шепотом повторял Арктур снова и снова. Скольких из них похоронила Леда своими руками? Сколько детей лежат в могилах? Таких, как Лилия или Крокус, или младше. Младенцы, которые даже не успели сделать первый вздох. Это не считая тех, кто просто пропал, не вернувшись из смартполиса или с охоты.

Он с грустью поплелся обратно. В душе еще царило возмущение, но теперь оно сменилось тоской и подавленностью.

По дороге в палисаднике Арктур заметил умывальник и кривой осколок зеркала. Он сразу набрал немного воды в ладони и брызнул на лицо, капли быстро стекли по коже вниз.

«Точно, волосы-сосульки». Парень заметил свое отражение в зеркале и удивился, как верно его описала Лилия. Вчера голова вспотела, и с кончиков волос капал пот. Волосы так и высохли острыми тонкими кольями. Он еще раз умыл лицо и влажными руками растрепал длинную челку. На пути к дому из-за угла выглянуло озорное лицо Лилии. Хвостики колыхались, хоть заметно растрепались. Она скрылась, а через секунду, приняв серьезный вид, девочка показалась опять и застыла. На ней была объемная серая кофта, которая вполне могла бы служить ей платьем, рукава подвернуты два раза. Штанишки, напротив, были малы, светлая ткань давно потеряла свой оттенок, застарелая грязь темно-зелеными, коричневыми и багровыми пятнами виднелась то тут, то там.